Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм

Он подошел к памятнику, выглядывающему из чертополоха со звездами цветов, — скругленному на конце камню четырех дюймов в толщину и фут в высоту. Чистотец не мог бы сказать, что это за камень, но ни царапин, ни лишайника на нем не было. Если склонить голову, в нем начинали поблескивать ярко-желтые вкрапления, как кристаллы оливина в метеоритах. На гладкой поверхности были выгравированы крошечная спиралька, напоминающая завиток девичьих волос, и слова:

Сокрытый возможно ищет

И отсутствующий возможно вернется.

«Вот оно? — спросил себя Чистотец. — Возможно, я — отсутствующий, который вернулся». Сжав в кармане миниатюрный шарик из слоновой кости, он обернулся. Дрожала земля. Он постарался восстановить равновесие, но при первом же шаге земля ушла у него из-под ног. Чистотец бросил взгляд на Кокомо… его пальцы ухватили воздух… падение.

Когда все закончилось, он лежал в песке, правая нога болела, в нос бил тяжелый запах кладбищенской земли и железа. Постепенно его глаза привыкли к рассеянному свету. Перед ним маячила залитая в бетон стальная рама со стеклом. Над головой — пятно света, но не небо. Растерявшись, он в панике позвал Кокомо, а в ответ услышал лишь сухой смешок. Чистотец с усилием сел. К стеклу прижалась носом хитренькая отвратительная морда. Дверь открылась, и первой он увидел железную руку с когтями, которая сжимала усиленную поликарбонатом резиновую дубинку. Чистотец уловил запах самогона из брюквы.

— Хе-хе, — усмехнулась харя. Морда сумчатой крысы, но лабораторно-обвислая и безволосая, с красными, словно кровавые яйца, глазками.

Чистотец ощутил жжение, как от осиных укусов, и, отлетев, с глухим стуком ударился о железную стену.

— Только понюшечка, друга. Шавельнись, п'ка ни сказу, и Эл тиби яйцы отожжет! Сечешь?

Кивнув, Чистотец кое-как сел, превозмогая боль. Сколько он пролежал в этой стальной камере? Минуты? Часы? Омерзительная тварь снова врезала ему дубинкой.

— У нас твоя чокнутая, — просипела тварь, а после рыгнула, выпустив гнилостный запах отходов, который подействовал хуже разряда из лазера.

— Ткнись! — рявкнул другой голос.

Кусок железной сетки отодвинулся, и в отверстии сперва возникло дуло обреза «саваж», а за ним — рука и, наконец, тело, подобного которому Чистотец никогда не видел.

— За Химо не б'ся, — заявило странное существо. — Он б'ше в'няет, чим кусает. Вых'ди, токо держи руки кверху.

Теперь видно стало лучше, желтоватое свечение исходило от масляного фонаря на полу. Земляные стены в туннеле были укреплены тяжелыми подпорками, потолок поддерживали где-то бетонные столбы, а где-то почерневшие от копоти шпалы. Было холодно и сыро, но человек с обрезом потел, был голый, если не считать боксерских трусов в поблекший цветочек. На спине и груди у него выступали рельефные мускулы, но руки словно бы усохли, точно он перенес ревматический полиартрит, а безобразно вытянутый нос казался не человеческим, а скорее звериным, да и вообще оставалось сомнение, не взят ли он от тапира. По обеим сторонам этого «хобота» поблескивали глазки-бусинки.

Носатый подтолкнул Крысу обрезом, и тот засеменил по туннелю. Чистотец двинулся следом, удивляясь, как быстро прошла боль от падения и удара. Наконец они очутились в другой бетонной камере, гораздо большей и освещенной галогенной лампой, запитанной от аккумулятора, и фонарем на рапсовом масле. Крыса куда-то подевался, зато тут были другие, не менее странные типы.

Например, морщинистый старикан без видимых рук или ног, но втиснутый в дешевенькую тайваньскую версию роботизированного экзоскелета, в котором Человек из Стали изображал Хупера. Над его черепашьей головой был закреплен защитный брус, с которого свисали три подкладных судна. Чистотец заметил, что остальные обитатели смотрят на судна, а не на иссохшее личико под ними. Были тут и две женщины. Одна, с виниловым пучком на макушке и раздутыми от коллагена губами, которые делали ее похожей на утконоса, картинно раскинулась в шезлонге. Другая выглядела значительно нормальнее (во всяком случае, на лицо) и моложе, но она была сиреномелой — ноги у нее срослись словно бы в русалочий хвост. Чистотец успел окинуть ее быстрым взглядом, прежде чем она запрыгнула на передвижной костыль и с явным облегчением вставила ноги в раструб, а руки в ременные петли. Следующий индивидуум оказался поистине уникальным: неопределенного возраста и даже расы, и кожа такая, будто его вывернули наизнанку. Он сидел в прозрачной палатке из какого-то навороченного полимера. В такт его дыханию поверхность палатки затуманивалась. Когда Чистотец присмотрелся внимательнее, мужик подался вперед на своем кресле-каталке.

— Кто это, черт побери?

Слова тип произнес в радиомикрофон, а разлились они из динамика, встроенного в пасть чучела пекари на стене. Остальные разом повернулись к голове свиньи — в точности как смотрели до того на судна, когда старик пытался что-то сказать. Лишь Носатый обращался к ним напрямую.

— Ткнис Дейвин, — пробурчал он и махнул «саважем» на ободранное кресло, приказывая Чистотцу садиться. Затем он выудил из кармана шприц и воткнул себе в правую ягодицу. — Чше! — выдохнул он, посасывая распухшие костяшки пальцев, когда подействовало противовоспалительное.

Помещение напоминало просторный подвал. Стальная дверь была приотворена ровно настолько, что виднелся проход, уводящий в какие-то другие камеры — или в систему связанных между собой бомбоубежищ или бункеров защиты от радиации. Поглаживая в кармане белый шарик, Чистотец осторожно опустился в продавленное кресло, надеясь, что голоса тети Вивиан и дяди Уолдо помогут советом. Ужасные головные боли и вспышки похоти и отвращения унялись, во всяком случае — на время, и боль в ноге от падения тоже. А потому он невольно задумался, не вкатили ли ему опять какой-нибудь препарат. Теперь надо держат ухо востро. Едва ли эти типы из «Витессы», но, с другой стороны, ничего хорошего от этого клана троглодитов тоже ждать не приходится. Тип по имени Дейвин все затуманивал свою палаточку. Никто не открывал рта.

— Где моя подруга? — не выдержал Чистотец.

Он попытался мысленно нащупать присутствие Кокомо, но наткнулся на стену темноты и статики.

И снова испытал пронзительный укол головной боли и услышал поддразнивающий звук. Все взгляды устремились на панель управления, расположенную против пекари, даже не панель, а настоящий терминал с экраном вывода данных, под которым перемигивались огоньки сенсоров, а ниже свисали цепи с разнообразными колокольчиками на концах. Несколько огоньков замигали, и самые маленькие колокольчики дрогнули.

— Ветер поднялся, — заметила красотка в шезлонге. Рядом с ней старые судна завращались, как параболические антенны.

Чистотец мельком увидел на экране водоворот снимков с метеоспутника и потоки бегущих символов.

— Что все это значит? — спросил он. — Что вам от меня надо?

Русалка издала невнятный звук, а за ней — пекари, или, точнее, человек по имени Дейвин.

— А тебе что надо от нас? Это вопрос получше. Не мы ошивались возле твоего дома. Зачем ты здесь?