Сальмонельщики с планеты Порно - Ясутака Цуцуи

— Под этих тварей попасть?! Ужас! Куда нам деваться? — встревоженно вскрикнул Могамигава.

— Гребём южнее. Ёхати, смотри!

Не успел я выговорить это, как вокруг плота стали всплывать бегемоты, из воды выступали только их плоские как доска прямоугольные спины.

— Ах вы, гады!

— Сволочи чёртовы!

— Пошли вон, похотливые твари!

В неистовстве мы все втроём вонзили шесты в бегемотьи спины — мягкие, покрытые сеткой морщин, напоминающей плетение соломенной циновки. Шесты прокалывали кожу и входили в толстый слой подкожного жира. Но бегемоты, похоже, совсем не чувствовали боли — во всяком случае, сколько мы их ни шпыняли, они продолжали невозмутимо приближаться к нашему плоту. Лишь из круглых дыр от наших шестов сочились капли белого жира. «А вдруг они от этого только удовольствие получают?» — думал я, раз за разом втыкая шест в живую плоть. Исколотые спины уже напоминали пчелиные соты. Эта картина вызывала тошноту. Я перестал работать шестом как пикой и вместо этого принялся дубасить бегемотов по головам. Однако не таковы были эти твари, чтобы пуститься в бегство от моих ударов. Они по-прежнему с вожделением косили на нас налитые кровью злые глазки, норовя или поднырнуть под плот, или залезть на него своими тушами.

— Получай, сволочь! — Ёхати воткнул шест в бегемота с такой силой, что вытащить уже не смог. Его оторвало от плота (шеста он так и не выпустил) и подкинуло в воздух на метр над спиной бегемота. Вытаращив глаза, он заорал во всё горло: — Помогите!!!

Окружённый животными с трёх сторон, плот дрейфовал вдоль берега, отдаляясь от Ёхати. Бегемот с торчавшим из спины шестом, на котором болтался Ёхати, тоже продолжал преследование, хотя из-за добавившейся нагрузки не поспевал за своими товарищами. Разделявшая нас дистанция постепенно увеличивалась, но к берегу мы не приближались.

— Разве можно его так оставить?

— Сейчас главное — до берега добраться, — бросил я Могамигаве, — Оттуда кинем ему верёвку.

В этот момент какой-то бегемот, видимо, встал на мелководье на все четыре лапы как раз под нашим плотом, и тот резко накренился.

— Эх! Надо было делать из сосны и кедра! — закричал я, отчаянно пытаясь спасти падавшие в воду вещи. — Свалимся в воду — конец! Здесь полно ласкающих водорослей!

— Что мы, не мужики?! Брюки на нас или юбки?! Хрен что у них получится! — заявил Могамигава, — Не выйдет! Они нас перевернут. Вы хватайте аппаратуру и инструменты, я — продукты. Если плот переворачивается, мы с грузом бегом пробиваемся к берегу. По отмели, через водоросли.

— Понятно.

Берег приближался. Начинало смеркаться.

Бегемот под нами шевельнулся, плот накренился градусов на сорок, и мы со всеми нашими пожитками за плечами съехали с него, оказавшись почти по пояс в воде.

— Вперёд! Вперёд! Или они нас достанут! — надрывался Могамигава, рванув к берегу на полусогнутых.

Я устремился за ним. Плот остался на пути стада бегемотов, их уже можно было не бояться. Они медленно раскачивались на отмели на своих лапах-колоннах и догнать нас уже не могли.

Счастливо избежав контакта с водорослями, мы наконец выбрались на берег и со вздохом облегчения оглянулись посмотреть, что творится на озере. Оставив нас в покое, бегемоты перенацелились на Ёхати. Со всех сторон они карабкались на своего собрата, из спины которого торчал шест.

— Верёвку! Быстро!

Я бросился к нашим вещам за верёвкой, но было поздно — в одно мгновение огромные пасти сдёрнули с Ёхати брюки вместе с трусами.

— А-а-а! Пошли прочь!!!

Недолго думая, оставшийся голым ниже пояса Ёхати выпустил шест и, как по камням, запрыгал по бегемотьим головам и спинам. Бросился в озеро и, очутившись по грудь в воде, рванул к нам.

Я застыл на месте:

— Там же водоросли!

— Да ладно тебе! Он же мужик! Не заласкают же они его до смерти.

Только он это выговорил, как Ёхати резко затормозил. Глаза его остекленели; тяжело дыша, он сделал ещё два-три шага. На лице вдруг всплыла слабая улыбка, с громким стоном он отпрянул назад и ничком рухнул в воду.

— Они его достали! — ошеломлённо воскликнул Могамигава. — Эх, Ёхати! Потому что всё хозяйство наружу. Надо было брюки крепче держать.

Наблюдая за происходящим, я с ужасом думал о том, каково сейчас Ёхати в этом жутком компоте из водорослей. Место, куда он упал, закипело миллионами пузырьков, и на поверхности показалось сначала лицо, а потом и верхняя часть тела нашего спутника. Он напоминал выжатый до капли лимон, с его набухшего члена свисали белые нити семени. Пошатываясь, Ёхати выбрался на берег и рухнул прямо у кромки воды, хрипло дыша.

— Интересно, а почему с бегемотами ничего не делается от этих водорослей? — поинтересовался Могамигава, пока я пытался привести Ёхати в чувство. — Они же ими питаются, значит, всё время должны быть в самой гуще.

— Нет, на бегемотов водоросли тоже действуют. Точнее, как только водоросли начинают их донимать, они сразу соображают, что это корм. Наверное, у них и оргазм случается, когда они их жрут.

— Вот оно что! Теперь-то я начинаю понимать, — кивнул Могамигава, — Как-то доктор Симадзаки попросила меня протестировать качество воды в месте, где водятся эти самые водоросли. Там я обнаружил в большом количестве спиралевидные бактерии, которые размножаются на белках, калии и кальции. Водоросли, видимо, всасывают в себя эти элементы, которые бактерии разлагают на неорганические вещества… То есть происходит следующее. Сначала водоросли возбуждают бегемотов, у тех происходит семяизвержение. Бактерии размножаются, поглощая содержащиеся в семени белки и другие вещества. Затем водоросли поглощают продукты распада бактерий и перерабатывают их в растительные белки, которыми питаются бегемоты. Получается что-то вроде трёхстороннего регенеративного цикла. Так?

— Но ведь есть ещё и другие виды бактерий, содержащиеся в выделениях бегемотов.

Не обращая внимания на сердитую физиономию Могамигавы, я в ажитации продолжал развивать свою мысль с чувством, что мы стоим на пороге открытия, дающего ключ к пониманию законов, управляющих экосистемой планеты.

— С другой стороны, водоросли вызывают у бегемотов семяизвержение, что является сопротивлением природной среды росту популяции и снижает плодовитость всего вида в целом. Это, в свою очередь, даёт обратный эффект, не позволяя бегемотам полностью уничтожить этот вид водорослей. Иными словами, мы имеем здесь саморегулирующуюся среду обитания с участием трёх биологических видов. При отсутствии ярко выраженных сезонных климатических колебаний на этой планете у той или иной популяции — если не будет никаких регуляторов — за взрывным приростом может быстро последовать вымирание.

— Мне кажется, вы слишком торопитесь с выводами. Не следует так спешить. Даже если в данном конкретном случае вы правы, надо помнить, что речь идёт всего лишь об одной кибернетической системе, существующей в огромном пространстве планеты. И мы не знаем, как эта система связана с другими.