Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

Оператору «Кабану» указали цель — можжевеловый островок под двумя соснами. Пулеметчик. Оператор повернул машину на жальник, дал очередь. Стреляные гильзы весело простучали по броне.

Дервиш сделал неприцельный выстрел в сторону врага и опустил винтовку — стрелять из нее было не по силам.

В его сторону уже выдвинулись две боевые тройки «Смерча». Они двигались очень быстро и бесшумно.

Над головой Саши хлестнули пули, сверху посыпались мелкие веточки, упала шишка. «Кабан» ехал теперь прямо на него. В сгущающихся сумерках он выглядел большим. Стрелять по нему не было никакого смысла, но Саша все-таки дал очередь в тупую кабанью морду, вернее — в задницу, которая была сейчас мордой. Пули не причинили механическому монстру никакого вреда.

С мыса доносилась стрельба — очереди и одиночные.

Братишка греб. Против волны и ветра грести было тяжело. Еще тяжелее было знать, что там, на мысу, остались товарищи — обреченные на смерть.

Дервиш вытащил из внутреннего кармана флягу, зубами открутил пробку и выплюнул ее.

— Ну, на дорожку, — сказал он и сделал длинный глоток. Он поставил флягу в развилку, сгреб с ветки пригоршню тяжелого снега и закусил. Потом вытащил из кармана «Вальтер» и стал ждать.

«Кабан» надвигался. Студент достал из сумки рубчатую чугунную болванку — старую добрую «феньку»… Подумал: возьмет «феня» «Кабана» или не по зубам ей этот зверюга? Скоро узнаем… Саша вытащил вторую гранату.

Пули хлестнули по камням жальника, выбили гранитную крошку.

Саша посмотрел на «кабана» — он был уже в шестидесяти метрах, — и вызвал Дервиша.

— Я здесь, Саша.

— Как ваши дела?

— Отлично, Саша. А твои?

— Мои тоже хорошо.

Они прекрасно поняли друг друга.

«Кабан» был уже тридцати метрах. Он ехал медленно, медленнее пешехода, постреливал для острастки.

Студент оглянулся на сосну — на золотую «заплатку» на грубой коре. Оттуда, из бездонной глубины, смотрели на него темные глаза.

Студент выдернул чеку, досчитал до двух, поднялся и метнул гранату. Она ударилась в стальной зад «Кабана», отскочила и взорвалась. Взрыв не смог нанести вреда бронированному корпусу, но уничтожил последнюю камеру. Теперь «Кабан» ослеп окончательно, но продолжал ехать и стрелять.

Саша метнул вторую гранату. Она упала в двух метрах перед носом «кабана». Взрыв грохнул, когда «кабан» накрыл гранату своей тушей. Днище стальной свиньи тоже было бронированным, но колеса — нет. Они прекрасно держали попадание пули, но смерчь чугунных осколков в лохмотья изорвал колесо, как бритвой срезал его часть. «Кабан» «присел» и остановился.

Саша произнес: смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?

— Вижу его, — произнес в рацию старший лейтенант Роггер, командир боевой тройки. — Стоит, прислонившись к сосне. Раненый старик. Дистанция — двадцать метров.

— Что будем делать? — отозвался лейтенант Чванов. — Применим «Паука»?

— Не стоит. Возьмем так.

В щегольской шляпе и длиннополом пальто с пропитанным кровью плечом Дервиш стоял, прислонившись к сосне. В опущенной вдоль тела руке держал «Вальтер». Он умел контролировать боль, но остановить кровь не мог. Хотелось лечь и закрыть глаза. Он не имел права.

Когда из снежной мглы появился похожий на боевую машину — шлем-сфера, бронежилет — человек, Дервиш наскидку выстрелил. Пуля «Вальтера» ударила в бронежилет, но пробить его не смогла. С другой стороны к Дервишу тоже подскочил человек, выбил пистолет, обхватил руками.

Роггер немедленно доложил Петельникову:

— Одного взяли. Он ранен, но для допроса сохраним.

Дервиш сказал: врешь, сученок, не взяли, — и остановил сердце.

Пулемет «Кабана» замолчал. Студент подумал, что у него кончились патроны, но в действительности огонь остановили по приказу Петельникова.

Саша попытался вызвать Дервиша, но из рации ответил чужой голос:

— Старик сдался. Предлагаю и вам сдаться. Жизнь — гарантирую… Командир группы «Смерч» подполковник Петельников.

Несколько секунд Студент молчал, потом сказал:

— Сдался? Ну, пусть он сам мне это скажет.

Петельников ответил:

— Он ранен, говорить не может.

Студент понял. Он стиснул зубы и стянул с головы вязаную шапочку.

— Але! — произнесла рация. — Мое предложение остается в силе в течение двух минут. По истечении…

— Я сейчас приду, — перебил Студент.

Он поднял пулемет, перекинул ремень пулемета через плечо, встал в полный рост.

Снег летел в лицо, сумеречный свет над озером сделался темно-синим. Над озером Русское зазвенели мечи воинов, погибших тысячу лет назад. Студент шел вперед и в спину ему смотрели строгие темные глаза из затянутого янтарной смолой четырехугольника на сосне. Студент шел и стрелял. Шел и стрелял. Из пулемета свисала расстрелянная лента.

— Восстал Христос — и ты низложился, — шептал Студент.

Из снега навстречу ему летели пули. Он шел.

— Христос воскрес — и пали демоны.

Пуля попала в ногу над коленом, он рухнул на колено. И продолжал стрелять…

— Христос воскрес — и радуются ангелы.

Старший лейтенант Роггер подумал: да он сумасшедший.

Во вторую ногу тоже ударила пуля. Студент упал на второе колено.

— Воскрес Христос — мертвого ни одного нет во гробе…

Он сумасшедший! — подумал Роггер, и прицелился в плечо.

Студент рывком поднялся. Его качнуло. Пуля Роггера, нацеленная в плечо, ударила в грудь. Она пробила сердце, прошла навылет и ударила в камень с крестом на жальнике, оставила отметину. Звенели мечи. Лопались кольчуги. На снег текла кровь, страшные оставляла узоры.

Студент захрипел, и пошел на Роггера. Опытному спецназеру Роггеру стало не по себе. Он много чего повидал. Всяких видел. И смертников тоже. Но этот… этот. Его как будто ведет какая-то нечеловеческая сила…

Студент направил пулемет на Роггера. Роггер выстрелил и снова попал Студенту в грудь. Студент дал длинную очередь. Под напором пулемета бронежилет Роггера не выдержал. «Гестаповец» рухнул на землю.

Студент постоял секунду и опрокинулся назад. Глаза смотрели в сумеречное небо, из которого опускались на землю роскошные снежинки. Глаза еще смотрели, но уже не видели.

По озеру плыла лодка.

Мужчина с лицом монстра греб, вкладывая в каждый гребок силу, приправленную горечью.

На корме сидела рыжеволосая женщина с пустыми глазами.

Другая женщина сидела на носу, прижимала к себе маленького мальчика.

Густо валил снег, отделял лодку от мыса непроницаемым пологом.

Валерий Моисеев

Скарабей

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

П А Р А С Х И Т

«…В Египте есть особые лица, занимающиеся бальзамированием трупов и в совершенстве владеющие этим искусством, они известны как парасхиты…

…Если умирает жена лица значительного, то покойницу отдают бальзамировать не тотчас, равно как трупы женщин