Дикий Восток - Александр Афанасьев

Сопровождавший машину открытый джип — взревев мотором, пытается выехать, но со стороны водонапорной башни, в паре сотен метров один за другим отрывисто и звонко хлопают винтовочные выстрелы. Условия для стрельбы просто идеальные — сверху вниз, как в тире. Первым — оседает пулеметчик за легким пулеметом, вторым — упокаивается водитель. Военные — определив, откуда ведется огонь, прячутся за джипом. Только дело дрянь… они просто забывают, что спереди — тоже стрелки. Один из военных, вооруженный полицейским ППД, сделанным на манер Томпсона^[100] — проскакивает к радиаторной решетке Колуна, укрывается за ней — а потом открывает огонь. Испуганные арабы — бегут или пытаются спрятаться от пуль: им и в голову не приходит во что-то вмешаться…

* * *

Специфический, металлический запах крови и раскаленного металла. Крики людей и хруст стекла под ногами. Раскаленный автомат в руках… хвала Аллаху, теперь у них тоже есть такие. Еще совсем недавно — не было, и неверные били их, издевались, унижали. Теперь, Иншалла, никто не посмеет…

— Аллаху Акбар!

— Аллаху Акбар!!!

В небо — гремит автоматная очередь. Молодой парень, не сдерживая слез и криков радости — высаживает в небо остатки патронов в диске. Это — первый его амал^[101], но Аллах даст, не последний…

Сильная рука хватает его за плечо.

— Ты что делаешь, ишак? Ты думаешь, что патроны так легко достать, и они так дешево стоят?

— Простите меня эмир, ради Аллаха…

— Забери пулемет. И собери все оружие у русистов. Возьми в помощь Салмана…

— Слушаюсь, эфенди…

В стенку кузова, в дверь — бешеный стук. Заключенные, кажется, поняли, что происходит и пытаются использовать этот шанс, сколь бы мал он ни был. Хоть и говорят — что они любят смерть больше, чем неверные любят жизнь, но на

За спиной — со скрипом распахивается водительская дверка. Водитель — решил, что все закончилось. И решил, что пора и ему получить свое — каким бы оно не было. Вот почему — наган в руке смотрит прямо в живот эмиру, что совершенно эмира не смущает…

— Как открыть?

Водитель настороженно зыркает

— Есть рукоятка. Вставил — и открыл.

— И где она?

— Сначала деньги…

Эмир достал из кармана пачку банкнот, перевязанную ниткой. Новеньких, не засаленных, как обычно здесь — арабы так и привыкли носить деньги подмышкой, у них нет ни кошельков, ни карманов…

— Держи, брат. Мы все — на одной стороне…

Можно, конечно и так сказать. Бандит и исламский экстремист, исповедующий ислам в интерпретации Ваххаба и украинский националист родом из Львова, наслушавшийся Чубинского и Шептицкого^[102] и решивший отомстить Империи там, где получится. Да, пока что они на одной стороне, и против государства.

Водитель принимает пачку денег. В неловких, заскорузлых руках — нитка лопается, деньги — разноцветным дождем летят на асфальт. Трудно оставаться спокойным, когда из рук вылетают деньги, причем такие деньги, которые составляют твое жалование за двадцать лет. Водитель на секунды отвлекается — и в этот момент амир резко опускает руку в карман.

Бах! Бах!

Тридцать восьмой калибр, североамериканского производства офицерский револьвер со скрытым в отличие от Нагана курком. Легкий, удобный, отлично можно стрелять через карман. У амира — он в кармане всегда, потому что он уже четыре года — объявлен вне закона, и каждый такой год — это сон вполглаза, жизнь вполуха, постоянная настороженность. Смерть может прийти отовсюду, принять любой обличие — Третье отделение^[103] тоже умеет работать. Но хвала Аллаху, он еще жив — и пока не сделал все, что обещал…

— Эй, Саид…

Неверный — сучит ногами на асфальте, на ковре из денег — фальшивых, конечно. Точнее с краев пачки настоящие, а эти фальшак. Хвала Аллаху таких много, потому что англизы дают их на джихад. Такие фальшивки — сами по себе джихад. Англизы хорошо в этом понимают — но они тоже неверные, и после русистов — придет и их очередь…

Саид — невысокий студент, подбежал от машины. В отличие от крестьян — он никогда не резал скот, и потому урок настоящего джихада — ему необходим. Это такой же эдад^[104], как и тот, что они делают в горах. И никакой эдад не бывает лишним

— Эфенди, все в порядке. Можно ехать…

Амир — показал рукой на неверного

— Он неверный. Он против Аллаха. Отрежь ему голову…

Да… наверное, все-таки они на разных сторонах баррикад. Этот жадный водила, решивший и навредить ненавистной Державе, и заработать забыл одно: он неверный. Такой же, как и русисты. А здесь — еще помнят, как в Крыму был рынок рабов, и красивую славянку с киевских земель продавали по цене двух быков. Так было до тех пор, пока не пришли Империя. И Кавказ, и Крым — только чвякнули под солдатским сапогом…

А Саид, сын доктора — он конечно полезный в джихаде человек, потому что знает много из того, что знает отец, и даже больше, потому что учится на доктора сам в университете, открытом неверными. На пути Аллаха — доктор бывает полезен. Но он сам — ни разу не убивал сам. И хотя он делал все, что ему говорили — наст ало время обагрить свои руки кровью. Только кровь неверного — даст спасение на Суде, и тот кто пролил его — благословен…

Тот, кто не пролил кровь — тому доверять нельзя. Потому что все они ходят под петлей, а тот, кто не убивал — может сдать остальных…

Саид наклонился над неверным… потом выпрямился, затравленно осмотрелся. Он уже считал себя доктором, и его руки должны были лечить, а не убивать. Он дал клятву бороться с несправедливостью и безверием… но никогда не думал, что придется своим руками убить человека.