Поймать хамелеона - Юлия Цыпленкова

Глаша пребывала в задумчивости, и потому ответила не сразу. Она сделала еще несколько шагов вокруг клумбы, после обернулась к розыскнику и переспросила:

— Что вы сказали?

— Как он намеревается отыскать того, кто его призвал?

— Сказал, что запомнил его след… Энергию вроде. Он что-то такое успел почувствовать при переходе, я вам говорила.

— У них установилась связь, — в задумчивости произнес Олег и потер подбородок. — Похоже, что очень слабая… — И посмотрел на девушку. — Надо найти его и поскорей, иначе погубленных душ будет еще больше.

— Тогда почему вы не бросились за ним?

— За кем, Глафира Алексеевна? Поглотитель сбежал, едва принес вам воду. Он же понимал, что я стану его искать, когда вы отравитесь. Так что задерживаться не стал. Я не чувствую его в доме уже давно. Но теперь я знаю, что буду делать, и как его достану. Но прежде я хочу защитить вас с братом. Дождемся его, а после я буду действовать. Убийце осталось бегать недолго, обещаю вам.

И в это мгновение с другой стороны дома донеслось:

— Глаша! Где ты⁈ Глаша!

— Мишенька вернулся, — схватившись за щеки, прошептала девушка. — Ох, что он скажет, когда увидит вас, Олег Иванович.

— Не бойтесь, — улыбнулся ей розыскник. — Я постараюсь успокоить вашего брата.

— Сегодня вы мой защитник и хранитель, — ответила Глаша и, вздохнув, сказала: — Идемте.

Они приблизились к углу дома, и голосов неожиданно стало больше, даже заржала чья-то лошадь. Котов нахмурился, прислушиваясь к себе, и ухватил барышню за локоть. Она подняла на него недоуменный взгляд, и розыскник приложил палец к губам.

— Я посмотрю, вы стойте здесь, — шепнул он.

— Почему?

Но Олег не ответил. Он осторожно шагнул ближе, выглянул и выругался сквозь зубы. На дорожке к дому стоял Путилин. За его спиной Котов приметил Сан Саныча и городовых. А еще на дороге стояла черная арестантская карета. Михаил Воронецкий растерянно озирался, то ли всё еще пытаясь отыскать сестру, то ли попросту от непонимания происходящего.

— Не успел, — мрачно шепнул розыскник и попятился.

То, что Воронецкого сейчас заберут, сомневаться не приходилось, и Олег, вернувшись к настороженной девушке, взял ее за руку и потянул за собой.

— Что там? — испуганно спросила она. — Олег Иванович, не молчите, умоляю…

— За вашим братом пришли, — негромко ответил ей Котов и, рывком притянув к себе, зажал рукой рот, потому что его спутница готова была не только вырваться, но и протестовать. — Если вы сейчас явитесь туда, то возьмут и вас. Мы уйдем, но я не оставлю вашего брата, обещаю. Меня тут видеть не должны, в сыске я хорошо известен. Если и меня увяжут с обвинением, нам вашего брата точно будет не вытащить, как, возможно, и вас. Но даже если вас и отпустят, то позора после не оберетесь. Лучше скроемся сейчас, чтобы у нас был шанс спасти его от веревки.

Всё это Олег говорил, пробираясь удаляясь всё дальше в лесок, росший за домом. Здесь скрылся в густых зарослях вместе с Глафирой Воронецкой, которую тащил с собой, и посмотрел на нее.

— Будьте благоразумны, скоро мы отсюда выберемся, — девушка кивнула, и он освободил ее.

— Веревка⁈ — шепотом воскликнула девушка.

— Его обвинят в убийстве Румпфа и Карасева, — шепнул ей Котов. — И только мы сможем доказать его невиновность. Но для этого нам нужно остаться на свободе. Понимаете?

Глашенька вцепилась в руку мага, в глазах ее стояли слезы.

— Спасите Мишу, — дрожащим от подступивших рыданий голосом взмолилась девушка.

— Я приложу к этому все усилия, — ответил ей Олег, и Воронецкая, прижавшись лбом к его груди, все-таки разрыдалась.

Глава 19

Олег поглядывал на свою гостью, но заговорить не спешил. Молчала и она. Глафира Алексеевна пребывала в подавленном состоянии. По дороге до доходного дома на Александринской площади девушка держалась, благодаря стараниям мага. И пока поднимались в квартиру, по пути к которой Котов отвел глаза швейцарам и двум соседям, попавшимся навстречу. Но стоило пересечь порог и закрыть дверь, как младшая Воронецкая разрыдалась снова.

Розыскник дал ей время на слезы, чтобы она смогла облегчить душу, а после дал самое обычное успокоительное, и когда оно начало действовать, Глаша перестала плакать и винить себя в том, что произошло с братом. Сейчас она сидела в кресле в гостиной и прерывисто вздыхала, а хозяин квартиры ждал, чтобы начать разговор.

Наконец он встал со своего кресла и ненадолго вышел, а вернулся со стаканом воды.

— Выпейте, Глафира Алексеевна, — сказал Олег. Девушка уже протянула руку, но вдруг отдернула ее, и розыскник улыбнулся: — Не для того я вас спасал, чтобы после отравить.

— Простите, — ответила девушка, — я, кажется, всё еще не в себе. Я вам доверяю, Олег Иванович, не думайте дурного. Попросту не знаю, чего еще ожидать, и, кажется, что ничего хорошего уже не случится…

После этого взяла стакан и отпила воды, а затем благодарно кивнула и отвела взор к окну.

— Глафира Алексеевна, — позвал Котов, и она посмотрела на розыскника.

Он протянул к ней руку, раскрытой ладонью кверху. Глашенька перевела взгляд на руку, снова поглядела на Олега и все-таки ответила на этот жест. Котов сжал пальцы девушки, и когда она поднялась на ноги, заглянул ей в глаза.

— Я могу вам поклясться, Глафира Алексеевна, что зла от меня вы не увидите. Ни вашей жизни, ни вашей чести ничего не угрожает. В этом доме вы в безопасности. И чтобы так оставалось, вам следует быть благоразумной…

Слушавшая его барышня, вдруг откинула голову и издевательски расхохоталась. После выдернула свою ладонь из руки розыскника и воскликнула:

— Я уже всё это слышала! Я была осторожна и благоразумна, и где ныне мой брат⁈ Вы не лучше хамелеона…

Олег щелкнул пальцами, и Глаша замолчала. Он вздохнул и укоризненно покачал головой.

— Глафира Алексеевна, я понимаю, в каком вы сейчас состоянии, и что творится у вас на душе. И всё же стоит прежде выслушать, а после обвинять. Говоря о благоразумии, я вовсе не подразумевал угроз и шантажа. Лишь хочу уберечь от возможных неприятностей, если вы будете делать что-то, поддавшись чувствам. Теперь я могу договорить?

Он вновь щелкнул пальцами, и девушка выдохнула. Она ответила сердитым взглядом и руки уже не приняла. Однако упорствовать не стала и буркнула:

— Говорите же.

— Благодарю, — ответил розыскник. — Так вот, что я имел в виду, говоря о благоразумии. Вы не должны покидать квартиры без моего сопровождения.