Адвокат Империи 12 - Ник Фабер

судебного решения, — он указал в сторону пятерых мужчин, которые с интересом наблюдали за происходящим. — Теперь решение этого дела будет стоять за этими пятью уважаемыми господами. Я лишь хотел, чтобы у них не осталось сомнений в том, что представленные господином Харроу заявления являются не более чем инсинуациями.

— И вы оказались здесь для этой цели абсолютно случайно? — поинтересовался Смит сочащимся сарказмом голосом, на что Варанов лишь пожал плечами.

— Никогда не знаешь, куда тебя порой заведёт судьба, — философски произнёс он. — Прошу вас. Как я уже сказал, мы готовы подтвердить подлинность этих заявлений любым способом, который вы пожелаете затребовать.

С этими словами он с уважением поклонился в сторону землевладельцев. Сделав это, он сел на обратно на своё место. В этот момент наши взгляды с ним встретились, и он коротко улыбнулся и произнёс.

— Благодарность порождает доверие, господин Рахманов.

А я вдруг понял… Я вдруг понял, что вообще ничего не понимаю. Хотя нет. Это не так. Я осознал, что теряю лучший шанс.

— Лора, поддержи меня, — шепнул я ей.

— Что? — она выглядела растерянной. Правда винить её не стоило. Сейчас почти все в зале пребывали в таком состоянии.

— Прошу тебя, подержи меня. Мне нужно высказаться перед тем, как они будут принимать решение.

— Но…

— Сделай это, — сказал я. — Просто верь мне.

Она оглянулась в сторону пятерых мужчин, которые с интересом посматривали на нас, а затем кивнула.

— Ваша честь! — я резко поднялся на ноги. — Я прошу у уважаемого суда дозволения обратиться к землевладельцам до вынесения решения.

— Подобное обращение позволяется единожды, господин Рахманов, — жёстко произнёс судья. — И его должен делать официальный защитник вашей клиентки, а не…

— Я уступаю право на слово Александру Рахманову, — тут же заявила Лора. — И делаю это с полного согласия своей клиентки.

— Хорошо, — вздохнул судья. — Рахманов, слово за вами. Можете выступить.

— Благодарю вас, ваша честь, — я вышел из-за стола и глубоко вздохнув, начал. — Уважаемые господа Землевладельцы. Мы сейчас находимся в уникальной ситуации. Генри Харроу настаивает на том, чтобы вопрос наследования рассматривался не обычным судом, а именно вами — общим решением присутствующих здесь Землевладельцев. Но тем самым он сам признаёт, что предмет спора входит в вашу юрисдикцию только в том случае, если обе стороны — землевладельцы или претендуют на этот статус. И вот здесь ключевой момент: как уже представлено суду и не было оспорено по существу, у госпожи Анны Харроу имеются все оригинальные документы, подтверждающие, что земельный участок, траст и капиталы фактически переданы ей. Что она записана как бенефициар и прямой управляющий наследственного имущества. И то, что по старому, но действующему Закону о Принятии она признана Эдвардом Харроу в качестве части семьи, с правом носить его имя.

Я повернулся и указал на сидящую с бледным лицом Анну и улыбнулся ей, ощутив, как эта улыбка подарила ей немного уверенности.

— Таким образом, госпожа Анна уже исполняет экономическую и юридическую функцию землевладельца, в то время как у Генри Харроу нет ничего. Абсолютно ничего. Согласно вашим законам землевладельцем считается лицо, обладающее имущественными правами и обязанностями по отношению к наделу земли и имеющему статус землевладения. Формальный титул без имущества не даёт оснований для признания статуса.

С каждым словом я ощущал, как ярость внутри сидящего за столом справа от меня мужчины вскипает всё сильнее и сильнее. Я чувствовал, что она разгорается, как безумный пожар, готовый спалить всё дотла. Потому что он знал — он уже проигрывает. И я собирался добить его.

Прямо здесь и прямо сейчас.

— И если вы, уважаемые Землевладельцы, прямо сейчас утвердите претензии Генри Харроу на то, к чему на самом деле у него нет права — вы не просто отвергнете законную наследницу, выбранную самим Эдвардом Харроу. Вы тем самым докажете, что столь важный титул может существовать без содержания, без земли, без хозяйства и, что самое важное, без влияния. Что он может быть предметом торга. А это — создаст опасный прецедент. Завтра! На месте Анны может оказаться любой из вас! Господа, если вы поддержите Анну, вы не только восстановите справедливость. Вы подтвердите, что сила Землевладельца — в собственности, влиянии, ответственности и наследии, а не в пустом титуле, который не имеет за собой ничего стоящего. Ни денег, ни земли, ни власти, ни характера.

Повернувшись, я посмотрел в лицо Генри Харроу и улыбнулся.

— Если вы сделаете это — вы подтвердите свою власть.

* * *

Мерный и негромкий писк медицинских приборов. Лёгкий запах антисептиков. Я сидел рядом с больничной кроватью, на которой лежал Молотов. Бледный, но, по заверениям врачей, живой.

С процесса прошло два дня, за которые много чего случилось. Но сейчас всё это было уже неважно. Я перевернул страницу документа, который читал, но делал это больше просто для того, чтобы убить время. Голова всё равно не могла сосредоточиться на чтении. Вроде бы глаза видели буквы, а мозг их даже не запоминал. Просто пропускал мимо, и всё. Подобной проблемой я никогда не страдал, но был уверен, что если сейчас постараюсь вспомнить, что читал десять минут назад, то даже не вспомню об этом.

Все мои мысли кружились вокруг прошедшего процесса. Точнее, вокруг слов, сказанных мне тем мужчиной.

Благодарность порождает доверие.

Эти слова я сказал Меньшикову во время нашего с ним разговора. И будь я проклят, если сейчас они прозвучали вот так просто. Сомнений в том, что они были сказаны специально, у меня не было. Варанов хотел, чтобы я их услышал. Хотел, чтобы я понял, кому именно я обязан этой неожиданной помощью.

И какое бы раздражение это не вызывало, я был ему благодарен.

Заявление, сделанное Варановым, в должной мере разрушило ту мрачную завесу, которую Генри Харроу пытался накинуть на Анну, чтобы очернить её. По сути, то заявление даже обратило эту попытку против самого Харроу, представив его мелким и жалким интриганом, готовым пойти на ложь в зале суда ради того, чтобы получить желаемое.

Мои губы тронула улыбка. Ох, что тогда началось. Чёртов скандал, когда в сторону Харроу полетели обвинения в попытке лжесвидетельствовать. А мы ещё и обвинением в распространении лжи, порочащей честь и достоинство нашей клиентки, заявили. Больше для вида, конечно. Я не сомневался, что продолжи мы давить, Захария бы отвертелся от них.