Красная земля - Тим Волков

Стипендии для студентов, чтобы шли учиться. И не только в столицах, но и в уездах. А ещё — женщин в медицину! Они уже и сейчас пол больниц держат, как наша Аглая Федоровна. А ведь она начинала с простой санитарки. И ничего — обучилась, сначала грамоте, а потом и медицинским наукам. И охрана материнства, детства — это первоочередное. Если дети здоровы, нация крепче будет.

Семашко хлопнул ладонью по столу, расплескав чай.

— Ай, молодец, Иван Палыч! Вот это я понимаю, системный подход! Женщины в медицине — да, это сила. А про материнство… Я сам об этом Ленину писал. Но вы так складно излагаете, будто не один год об этом думали. Откуда в вас столько идей?

Иван Палыч усмехнулся, скрывая неловкость.

— Да просто наблюдаю, Николай Александрович. Вижу, как в Зарном всё держится на энтузиазме да на старых запасах. Ещё бы науку развивать — исследования, лаборатории. Чтобы не только лечить, но и новые лекарства создавать.

Семашко смотрел на него с неподдельным восхищением.

— Иван Палыч, вы будто из будущего приехали! Я серьёзно. Такие мысли — это не просто доктор уездный, это ум государственного масштаба. Я с Владимиром Ильичом поговорю, вас надо в Петербург, в Наркомздрав! Нам такие люди нужны.

Доктор покачал головой, скрывая улыбку:

— Рано мне в Петербург, Николай Александрович. Тут, в Зарном, дел невпроворот. А вы подумайте еще про страховую медицину — чтобы рабочие и крестьяне могли лечиться бесплатно. Это же основа социализма, не так ли?

— Страховая медицина… — Семашко задумался, потирая лоб. Даже принялся искать в карманах блокнот — чтобы записать все сказанное. — Это мысль! Если каждый трудящийся будет застрахован, то и больницы финансировать проще. Иван Палыч, вы меня удивляете. Я думал, я один такой мечтатель, а вы… Вы прямо план на десятилетия вперёд рисуете! Не зря я тут остался на ночь — чуяло сердце, что побеседовать нужно с вами поближе.

Разговор затянулся за полночь. Самовар остыл, лампа начала чадить, но Семашко, воодушевлённый, записывал что-то в блокнот, то и дело кивая доктору. Иван Палыч, опираясь на свои знания из будущего, старался говорить так, чтобы его идеи казались логичным продолжением революционных идей.

Под самое утро Семшако вдруг задумался надолго. Иван Павлович уже было подумал, что Николай Александрович задремал от усталости. Но тот вдруг тряхнув головой, произнес:

— Нет, все же не рано вам, Иван Павлович, в Петербург. Не рано. Умные вещи говорите. Умные и правильные. Тут, в Зарном, вы их не осуществите. А вот там, в Петербурге… Подумайте. А я подмогну. И при всем моем уважении к вам, но… отказа я не рассмотрю, Иван Павлович.

Глава 21

— Ах, что я все — Петербург, Петербург! — махнув рукой, рассмеялся товарищ Семашко.

Доктор улыбнулся:

— Вот и я никак не могу к Петрограду привыкнуть. Вроде бы, и давно переименовали, а все так и говорю — Петербург, Питер… Но, знаете, Николай Александрович, хорошо бы столицу обратно в Москву перенести. В Петрограде уж слишком опасно. Слишком уж он к недругам нашим близок! Тот же Красной, Юденич, немцы… Ну, да с Германией сейчас перемирие… Вопрос — надолго ли? Случись что — а армии-то, по сути, нету!

— Вот и тут я с вами согласен, Иван Павлович, — озабоченно покивал гость. — Ни армии пока толком нет, ни, как вы сказали, милиции… Одни голые постановления да пожелания! А по поводу столицы в Москву… Знаете, об этим уже и в Совнаркоме думают! Вот, товарищ Сталин уже предлагал, нарком по делам национальностей. Так что, думаю, ежели вдруг какое обострение — переедет столица! И я, Иван Палыч, вас туда всенепременнейше заберу! Вместе будем новую медицину строить.

— Я подумаю, — серьезно отозвался доктор. — А вот по поводу усиления милиции, наверное, стоит с Гладилиным переговорить. Поможете?

— Всенепременно!

* * *

Утром прибежал взволнованный Лебедев — всю ночь он дежурил в больнице, а вот раненько, утром… еще даже не начало светать. Взбежав по лестнице, забарабанил в дверь:

— Иван Палыч! Беда!

— Что? Что такое? — заспанный доктор выглянул в дверь в ночной пижаме.

— Санитаров наших арестовали! В город увезли.

— Каких еще санитаров… Ах! Ну, входи, входи, Леонид… Я быстро… сейчас.

Запалив керосинку, Иван Палыч принялся быстро одеваться. В приоткрытую дверь заглянул встревоженный гость:

— Случилось что?

— В город… В город надо быстрее! — озабоченно вымолвил доктор.

— Так за мной скоро машина придет, — Николай Александрович развел руками. — Обещали часов в восемь. А к чему такая спешка-то?

— Хороших людей арестовали, Николай Александрович, — надевая пиджак, рассерженно пояснил Иван Палыч. — Санитаров моих. Ну, тех, кто нас спас… Ну, да, из бывших они… Но, советской властью прощенные! Да без них бы…

— Да. Без них бы нам туго пришлось, — присев к столу, Семашко согласно кивнул и прищурился. — А кто произвел арест? По чьему приказу?

— Да парни какие-то… с красными повязками, — пояснил, наконец, Лебедев. — Показали мандаты — народная милиция…

Доктор покусал губу:

— Красников сам не мог… Милиция подчиняется уисполкому. Гладилин, что ли, не разобрался…

— Скорей, ретивые исполнители, — побарабанив пальцами по столу, мрачно протянул Семашко. — Таких во все времена хватало. Раньше перед начальством выслуживались, а ныне выказывают революционный пыл! Что хуже, вот, ей-богу, не знаю! Исполнительных-то дурней в России на триста лет припасено! Однако, вы правы, Иван Палыч — надо бы поспешить…

Лебедев вздрогнул:

— Что, думаете, могут?

— Могут, — сурово отозвался гость. — Бывали случаи. Коли задержанные не так себя поведут, попытаются вырваться… Тогда никакого суда и постановления не надобно. Как говорится — руководствуясь революционным чутьем…

— Ну, в таком случае мы уже опоздали, — доктор глянул в окно… и вдруг улыбнулся. — Кажется, машина! Во-он, за лесом, свет.

Леонид бросился к окну, вгляделся:

— Ну да, точно! Машина! За вами, Николай Александрович.

— Так уж и пора бы, — вытащив карманные часы, усмехнулся товарищ Семашко. — Времени-то полвосьмого уже! Ну, Иван Палыч, собрался? Пошли тогда. Надеюсь, мои доблестные гвардейцы уже проснулись…

* * *

Когда машина въехала в город, уже начинало светать. Послышался протяжный гудок — какой-то из заводов еще работал. По низкому серому небу бежали алые сполохи — то ли заря, то ли что-то