Идеальный мир для Химеролога 2 - Олег Сапфир

Это было нечто среднее между мартышкой-переростком и человеком. Огромная, покрытая тёмной шерстью полуобезьяна, закованная в тактический бронежилет. В руках — длинная изогнутая катана. На бедре, в кобуре, виднелась рукоять пистолета.

В следующий момент на поляну выбежал культист.

— Ага, догнал, догнал! — радостно крикнул он, но тут же осёкся, увидев разорванное тело своей химеры и стоящее над ним существо.

Его лицо исказилось от ужаса. Он развернулся и, издав какой-то нечленораздельный вопль, бросился бежать в другую сторону.

Обезьяноподобное существо, даже не взглянув на людей, устремилось за ним в погоню.

— Уходим, — прошептал Шустрый, поднимая напарника.

Кое-как, хромая и поддерживая друг друга, они выбрались на небольшую поляну. Через несколько минут их спаситель вернулся. Теперь его шерсть и броня были забрызганы свежей кровью. Культиста он явно догнал.

Существо подошло к людям и молча посмотрело на них.

Они боялись дышать, не смели пошевелиться. Обезьяна склонила голову набок, будто изучая их, а затем развернулась и шагнула в лесную чащу.

Но через несколько секунд она вернулась и бросила к их ногам небольшую полевую аптечку. После чего спокойно ушла, растворившись за ветками деревьев.

Они долго сидели в тишине, глядя ей вслед.

— Если мы кому-то расскажем, нам поверят? — наконец прошептал Вася.

— Да хрен там, — ответил Шустрый, открывая аптечку.

Он достал бинт и принялся неуклюже перевязывать Васе разбитое плечо.

— Ты видел? — прошептал Вася, всё ещё глядя в ту сторону, куда ушла обезьяна. — Она была… в бронежилете. И с катаной. Обезьяна. С катаной.

— Видел, — буркнул Шустрый, затягивая узел.

— А ещё пистолет в кобуре… Это что вообще было? Чей-то сбежавший эксперимент?

— Понятия не имею, — Шустрый закончил с перевязкой и устало сел рядом. — Но аптечку она нам оставила. Хорошую, армейскую. Так что, наверное… спасибо ей?

Они помолчали с минуту.

— Знаешь, что самое обидное? — вдруг сказал Вася. — Вот вернёмся мы в город, и Салагу похоронят, как героя. А нам придётся до конца жизни молчать, что нас спасла обезьяна-самурай. Потому что нас сразу в дурку отправят.

Шустрый хмыкнул и похлопал его по здоровому плечу.

— Пошли отсюда. Пока нас не нашёл ещё какой-нибудь енот с огнемётом. В этом лесу я уже ничему не удивлюсь.

* * *

Я неспешно шёл по гулким, пустым коридорам своей клиники. За последнее время я настолько привык к постоянному шуму — то грохот выбитой двери, то вой сирен, то возмущённые вопли Кеши, — что эта внезапная тишина казалась почти неестественной. И даже немного подозрительной.

Я уже почти дошёл до своего кабинета, когда мой слух уловил неожиданный звук. Приглушённый, но отчётливый заливистый смех, доносившийся из-за одной из дверей.

Я замер, прислушиваясь. Смех повторился. Он шёл из небольшой комнаты в конце коридора, которую я выделил для Рядовой. Я, конечно, знал, что моя обезьяна-солдат — существо не без странностей, но чтобы она так веселилась… Такого я от неё не ожидал.

Заинтересовавшись, я подошёл к двери и, стараясь не шуметь, слегка приоткрыл её, заглядывая в щель.

То, что я увидел, заставило меня на мгновение замереть на пороге.

Комната, которая ещё совсем недавно была просто пустой кладовкой с соломенным тюфяком в углу, преобразилась. Теперь она напоминала гибрид арсенала и наблюдательного пункта какого-то повстанческого отряда.

Вдоль стены тянулся длинный стол, заставленный аппаратурой. Несколько мониторов мерцали, выводя на экран какие-то непонятные данные. На стене, в специальных креплениях, висел тактический дробовик, а в углу стоял ручной гранатомёт.

«И где она всё это раздобыла?» — пронеслось в моей голове.

Часть, конечно, была из той избушки культистов. Но остальное? Неужели она по ночам ещё и по оружейным складам шарится? Надо будет уточнить.

Сама Рядовая сидела спиной к двери, сгорбившись над центральным монитором, и хохотала. Она смеялась так искренне и заразительно, с каким-то почти детским восторгом, что на мгновение мне показалось, будто я наблюдаю за обычным человеком, который смотрит смешное видео с котиками. Только вот этот «человек» был двухметровой перекачанной мартышкой в тактической разгрузке.

Я молча отступил в тень коридора, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Понятно», — подумал я, прислонившись спиной к прохладной стене.

Я-то думал, она просто выполняет приказы. А оказалось, у неё есть хобби. Она не просто охотится. Она записывает свои лучшие моменты и потом пересматривает их, как другие люди смотрят любимые фильмы.

Я усмехнулся.

Да уж. У неё были весьма специфические вкусы. Но, с другой стороны, кто я такой, чтобы её судить? В конце концов, у каждого свои маленькие слабости. Моя, например, — создавать таких вот уникальных существ.

Что ж, главное, чтобы работа была сделана. А как она там развлекается в свободное время — это уже её личное дело.

Когда рабочая смена подошла к концу, Валерия перевернула на входной двери табличку с «Открыто» на «Закрыто».

— Ну что, шеф, на сегодня всё? — спросила Валерия, снимая заколку и распуская волосы. — Пойду отчёты за день подобью.

Её длинные пряди, обычно собранные в тугой пучок, чтобы не мешать работе, теперь свободно рассыпались по плечам, придавая ей неожиданно мягкий, почти домашний вид. Она устало потянулась, как кошка, только что проснувшаяся после долгого сна на подоконнике.

Я невольно улыбнулся, глядя на неё.

— Да, на сегодня всё, — ответил я, бросив взгляд на часы.

Мысли уже были далеко отсюда. Сегодняшняя работа была лишь фоном для главного. Агнесса сдержала слово. Она позвонила и сообщила, что Светловы готовы к встрече. Уже сегодня вечером.

История обещает быть интересной.

Род Горбуновых, со своими примитивными, но эффективными химерами-смертниками. И род Светловых, с их изящными, но слишком слабыми созданиями. Две крайности, два тупиковых пути развития.

И я, тот, кто мог предложить им третий путь.

* * *

Поместье рода Светловых, Петербург

Всеволод Светлов, глава древнего и уважаемого рода, пребывал в раздумьях.

Тяжесть положения, в котором оказался его род, была настолько катастрофической, что даже его обычная выдержка начала давать трещины.

Война была неизбежна.

Род Горбуновых давно славился своей агрессией. Грубые, прямолинейные, они признавали только язык силы. Но до недавнего времени их провокации не выходили за рамки приличий — колкости на приёмах, попытки переманить специалистов, мелкие пакости на рынке…

Но последнее их нападение перешло все границы.

Они посягнули на святое — на его сына, единственного наследника рода. Ему едва исполнилось