Испытание Адом - Дэвид Марк Вебер

– Да?

Голос его звучал невозмутимо, но Хонор, неожиданно для себя, ощутила за ним сдержанное веселье.

– Нам нужно утрясти вопрос с подчинением, – решительно заявила она.

– Понимаю, – пробормотал он, откидываясь рядом с ней плотным сгустком темноты. – Звание у нас с вами одно, так что, видимо, придется определить командира по выслуге. Мне присвоили коммодора в тысяча восемьсот семидесятом году эры Расселения. А вам?

– В восемьсот семидесятом мне было одиннадцать стандартных лет, – возмутилась Хонор.

– Правда? – В голосе Рамиреса рокотнул смех. – Значит, я прослужил в звании коммодора чуточку дольше вас.

– Это правда, коммодор, но, при всем своем уважении, должна заметить, что вы торчите в Аду уже сорок лет, коммодор! Во флоте все изменилось, разработаны...

Она оборвала фразу и стиснула челюсти. «Сказать ему, что я адмирал Грейсонского флота? Нет, не стоит. Если я сделаю это сейчас, получится...»

– Да не переживайте вы, коммодор Харрингтон, – расхохотался Рамирес – Неужто вы и вправду считаете меня законченным тупицей? Я так давно провел свою последнюю операцию, что сейчас едва ли найду дорогу на флагманский мостик. И дело не только в этом. Раз вы и ваши люди сумели захватить шаттлы с оружием, то именно вам и следует довести дело до конца.

Он говорил совершенно серьезно, Нимиц подтвердил это.

– Тот факт, что вам удалось провернуть такую операцию, сам по себе дает вам право на командование. И уж чего мы никак не можем себе позволить, так это споров о старшинстве. Может быть, юридически преимущество и на моей стороне, но в данной ситуации я с готовностью признаю вас своим командиром.

– Надеюсь, вы поддержите меня не только на начальной стадии, – настаивала Хонор. – Если мы хотим убраться с планеты, нам придется провести многоэтапную компанию, а такого рода операции не допускают коллегиального руководства. – Она помолчала и еще более настойчиво продолжила: – Я полностью отдаю себе отчет в том, что и у вас лично, и у тысяч других заключенных в случае нашего первоначального успеха возникнет много интересных соображений относительно того, как поступить с хевами. Но если мы хотим добиться окончательного успеха, то есть убраться отсюда, вопросы такого рода тоже должны будут решаться исключительно в рамках единоначалия.

– В таком случае у нас могут возникнуть проблемы, – невозмутимо отозвался Рамирес – Многим из тех, кто провел в Аду не один год, захочется свести счеты с гарнизоном. И если вы намерены этому воспрепятствовать...

– Я этого не говорила, – возразила Хонор. – Капитан Бенсон вкратце рассказала мне о том, как обращается с пленными здешний персонал, да у меня и самой имеется по этой части некоторый опыт, хоть и недолгий, но незабываемый Но тот факт, что хевы позволяют себе нарушать Денебские соглашения, отнюдь не освобождает от их соблюдения меня – как действующего офицера Короны. Однажды я едва об этом не забыла, и, хотя до сих пор чувствую, что как человек имела на это полное право, я нарушила бы воинскую присягу. А пока я на службе, присяга мною нарушена не будет.

– Значит, вы... – начал было Рамирес. Хонор оборвала его снова.

– Дайте мне закончить, коммодор. Как уже было сказано, я считаю соблюдение Денебских соглашений своим непреложным долгом, но если мне не изменяет память, соглашения содержат особый пункт, касающийся злостных нарушителей. Они подлежат суду. Разумеется, в первую очередь имеется в виду возможность предоставлять их дела на рассмотрение судов общей юрисдикции. Однако мы находимся в особой ситуации... и я полагаю, что на планете найдется достаточно компетентных офицеров разных флотов, чтобы сформировать военный трибунал.

– Военный трибунал?

– Именно. Прошу учесть: я не допущу бессудных расправ. Наказания могут быть сколь угодно суровыми, но лишь в рамках действующих военных законов. Мы должны вести себя как цивилизованные люди, а не унижать себя варварством.

– Понятно? И это ваши единственные условия?

– Да, сэр.

– Хорошо, – спокойно ответил он и, словно увидев, как поднялись ее брови, пояснил: – Честный, справедливый, законный суд – это гораздо больше того, на что мы могли надеяться в отношении этих людей. Мы полагали, что никто и никогда не призовет наших мучителей к ответу. Вы, коммодор Харрингтон, даете надежду на осуществление справедливости, и попытка добиться ее стоит любого риска. Возможно, нам так и не удастся убраться с этой планеты, и «черноногие» перебьют нас всех до единого. Но если нам все же повезет, я хочу, заглянув в зеркало через десять лет, увидеть там человека, которого смогу уважать. Поэтому, даже будь у меня возможность проделать с этими подонками то, что мне хочется, я этого делать не стану.

Хонор вздохнула с глубоким облегчением, ибо эмоции Рамиреса полностью подтверждали его слова. Он не кривил душой.

– Я рада, что вы понимаете меня, – сказала она, – но согласятся ли с вами другие узники?

– Возможно, не все, – признал он. – Но если вы сумеете провернуть этот трюк, у вас будет право гнуть свою линию. Да и в любом случае: оружие и шаттлы имеются только у вас, и я не думаю, что многим захочется конфликтовать с вами ради возможности линчевать «черноногих». Как бы ненавистны они ни были.

– Мне все понятно. Могу я считать, коммодор Рамирес, что мы договорились по всем пунктам?

– Так точно, коммодор Харрингтон.

Из темноты выдвинулась ладонь размером с лопату, и Хонор крепко пожала ее, ощущая силу и радуясь стоящим за ней искренностью и решимостью.