Когда нельзя умирать - Максим Пачесюк

— Но меня там не было.

— И я сохранил холодной рассудок.

— А если бы вампирша напала на Логана? — уколола меня Эйли. — Не считай меня глупее себя. Ты бы полетел его спасать.

— Да, полетел бы. Но сделал бы это с головой. Так же как мы сделали это после падения дяди с вампиршей в море. А ты сумела бы сохранить хладнокровие?

Эйли открыла рот для решительного ответа, но я ее опередил:

— Ты даже сейчас отвечаешь, руководствуясь эмоциями.

— Эй, не такая уж я и эмоциональная.

— Не такая, как Финелла, — поправил я ее, изрядно приврав, потому, что людей эмоциональнее рыжей фурии я еще не встречал, а Эйли больше упертая, чем эмоциональная.

— И что, я должна сидеть на попе ровно, пока ты жизнью рискуешь? Как ваши клановые клуши?

— Надо будет Салли сказать как ты ее…

— Не надо ей ничего говорить, — недовольно буркнула Эйли и прижалась ко мне.

Я же говорил — упертая, но не дура. Далеко не дура. Вопрос только в том, как она использует свой ум. Либо разберется в вопросе и перестанет мне досаждать, либо придумает новую тактику убеждения.

Лично я задумываться не хотел. Утром похороны.

Хоронили сразу пятерых членов клана, и такого не случалось со времен Большой войны. Тем не менее, служба, наоборот, была куда скромнее обычного. Разве что ночью под клановой часовней дежурил усиленный наряд. С одной стороны — излишняя предосторожность, поскольку четверо из них уже давно были мертвы, с другой — все мужчины погибли от рук вампиров, а они — умельцы портить жизнь и преподносить сюрпризы.

С утра как назло небо затянуло тучами, зарядил мелкий дождик, противный и злой как мое настроение. В крохотной часовне с пятью гробами едва поместился отец Мартин. Бреморцы же, выряженные в клановые цвета, прикрывались черными как горе зонтами снаружи. Сегодня даже я был в сине-зеленом килте, поскольку мне полагалась честь нести гроб Норманна Лога.

Когда хоронили деда, возле часовни собралось около четырех сотен человек. Сегодня же, пришло едва ли больше сотни: самая близкая родня погибших, женщины, дети, старики и молодежь неспособная сражаться. Я попал в эту компанию только потому, что недавно вернулся из охоты. Когда сестра Норманна узнала, что мы с Логаном были причастны к убийству княгини, что мы были одними из тех, кто отомстил за ее брата, то попросила нести гроб. Я не мог отказаться, как не отказался и Логан, когда о том же его попросила Лиза, жена Сэмми.

Отец Мартин закончил свои ритуалы, прочел отличную речь об отважной борьбе рыцарей света с силами зла, о том, что наши герои отдали жизнь не зря, а ради того, чтобы жили близкие и клан процветал. Но герои сделали все что могли и ушли в Царство Небесное, они исполнили свой долг, в отличие от тех, кто остался. В моем изложении это звучит сухо, но священник всегда умел зацепить нужные струны в человеческой душе. Вот и в этот раз он непонятным образом вывернул все так, что мрачная решимость потеснила горе в наших сердцах.

Толпа перед часовней качнулась, и старики медленно потянулись сквозь сад к мокрой лесной тропе. Они должны были задавать темп всей процессии. А я отпустил горячую руку Эйли, отдал ей зонт и пошел вперед, чтобы оказаться в числе полтора десятка парней в сине-зеленых килтах. Мы взвалили гробы на плечи и двинули в лес следом за стариками.

Обычно похоронная дорога занимает около трех часов, но в этот раз из-за дождя и предательски ослизшей тропы, вышло больше четырех. Слава Богу, никто не поскользнулся и не упал. Чудо — не иначе. Я промок до нитки и продрог до костей. Сомневаюсь, что другие ребята чувствовали себя лучше. Разве что перевертыши, но их было всего четверо в нашей компании.

Странно, насколько разные ощущения могла вызывать у меня эта тропа. Вроде те же ясени и клены, что и обычно, буки и березы, а на душе совсем не те чувства, когда идешь тренироваться или накопители собираешь. Да еще и дождь этот проклятый!

Древние Камни, как обычно встретили нас другим расположением валунов, которые рожала здесь земля. Место силы еще с вечера проверили на наличие каменных элементалей, убрали все накопители, чтобы не портить торжественность момента. Обычно, к приходу носильщиков молодежь, что работала здесь постоянно, выращивала старикам каменные скамейки и стульчики, но в этот раз даже самые дряхлые не пожелали сидеть на мокром холодном камне.

Мы сгрузили гробы в центре поляны, где концентрация магии земли была сильнее всего, отсутствовали валуны, а сама земля была тверже любого камня и стали ждать, чтобы хвост процессии вполз на поляну. Времени на это потребовалось меньше, чем обычно. Дождь хоть и мешал передвижению, но людей было меньше. Пара дедов тем временем прошлись меж носильщиков и налили им по рюмке противного, но обжигающе горячего сливового виски. Даже я отказываться не стал.

Старуха Логг, как главный предводитель подобных мероприятий подала знак. Мы открыли гробы и выложили тела на каменную землю, убрав пустые коробки на ближайший валун. Знакомые лица парней были бледны, но узнаваемы и только лицо Вильяма было полностью замотано бинтами, чтобы скрыть те ошметки, которые от него остались. Старики обступили тела, образовав кольцо, и какая-то женщина не выдержала, заплакала. Вслед за ней заплакала другая и третья…

Когда хоронили деда, никто не плакал. По крайней мере, не рыдал.

Но дед прожил длинную жизнь, даже праправнука дождался. Как бы это цинично не звучало, стариков хоронить легче, чем молодых.

— Бремор, — хором произнесли старики, вложив в слова толику силы.

Я повторил это простое слово про себя, наблюдая какую бурю оно вызвало в тонких материях.

— …, наша кровь, наша плоть, наш дух! Прими того, кто больше не пойдет твоими тропами.

Волны энергии теркой прошлись по моему роднику стихий, но камням пришлось куда хуже. Грубая магия корежила и плавила их, подчиняясь словам, которые впервые прозвучали тут тысячу, а может и тысячи лет назад. Повинуясь человеческой воле, земля потекла, и тела бреморцев стали тонуть в ней.

Я не мог выбросить из головы похороны деда, подмечая буквально каждую деталь и сравнивая все с происходящим. Погружение его тела проходило в полной, чем-то торжественной тишине, но похорон этих пяти сопровождали женские завывания, и мне хотелось удрать отсюда как можно быстрее, но пришлось стоять и смотреть, как медленно они тонут. Когда это закончилось, я испытал едва ли не физическое облегчение. Впрочем, так оно и было. Магия перестала раздирать мой родник стихий.

Старики в последний раз почтительно поклонились пустому месту и развернулись к гробам, сложенным в три этажа на самом большом валуне. Когда хоронили деда… Опять эти воспоминания!

Тогда дядя Брайс, как старший отпрыск, первым зажег на ладони небольшой оранжевый огонек. Но сейчас у нас был не один мертвец и слишком много родни, поэтому все, кто владел подобными фокусами, зажгли свои огни. Чьи-то огни были желтыми, чьи-то красными или даже зелеными, у некоторых это были огненные шары, у других — крохотные искры, что яростно шипели под дождем, но никто не решался на бросок, поэтому дядя снова взял эту роль на себя.