Отдай туфлю, Золушка! - Анастасия Разумовская

— Полагаю, Ваше величество, запретить вам исполнить своё желание не может никто, — мило улыбнулась синеглазая красавица и наколола на вилочку кусочек осьминожьего щупальца.

Андриан довольно захихикал.

Двери распахнулись, и в зал чётким шагом вошёл принц Дезирэ. Золушка невольно вздрогнула. Сердце заколотилось перепуганным кроликом.

— Мой король, — Синди не видела вошедшего, так как сидела спиной к входу, но ощутила всеми мурашками, как тот снял берет и поклонился, — приветствую вас.

— Ты опоздал мой друг, опоздал. А где же твой брат, а? А, Дезирэ? Надеюсь, у тебя была веская причина для опоздания, друг мой?

Почему? Почему от добродушности его тарахтения так жутко?

— Простите меня, государь, — Дезирэ прошёл вперёд, остановился рядом со стулом Белоснежки, поклонился и прикоснулся губами к подставленным ему тонким пальчикам. — Боюсь, что вынужден лишь бесконечно приносить извинения за недопустимое опоздание.

— А Марион? Марион-то где? Что ж, не скучает по невесте?

Золушке стало совсем плохо. Дезирэ выпрямился, ожидая приглашения сесть.

— Боюсь, что принц Марион появится лишь к завтрашнему утру, государь.

— Не слишком ли ты многого боишься, сынок? А? Какой-то ты у меня боязливый стал. Как думаешь, если бы рудокоп поручил своему сыну какую-нибудь работёнку… — король нахмурился, соображая, а затем продолжил: — штольню там прокопать, а сын явился бы к обеду, не исполнив порученного? А? Как думаешь, Дезирэ, отец бы пригласил такого сына за обед?

— Какой счастье, мой король, что мой отец не рудокоп! — заметил Дезирэ, притворно улыбаясь.

Все застыли. У кого-то вилка выпала из рук, и её звон о пол неприятно прозвучал в воцарившейся тишине. Андриан уставился на дерзкого сына. Первой молчание нарушила Белоснежка.

— Как вы добры, Ваше величество, — промурлыкала она, — что прощаете несовершенства ваших сыновей! Дезирэ, не стойте же столбом, присаживайтесь, друг мой, наконец и подайте мне вон тот салат. Я вас давно жду.

Принц воспользовался брошенной с борта корабля верёвкой, все дружно сделали вид, что приглашение было получено, и трапеза возобновилась. Раздосадованный Андриан побарабанил пальцами по столу.

— Даже странно, — почти не скрывая злобы, процедил король. — Вот что движет этими молодыми людьми? То он едва не в ногах валяется, умоляя позволить ему жениться. «Папа, я умираю от любви», — передразнил мерзким высоким голоском, — а позволил, и всё: не нужна стала невеста. А, милочка? Всё, прошла ваша неземная любовь? Разонравилась ты женишку-то?

Золушка вздрогнула всем телом, осознав, что монарх смотрит прямо на неё и ухмыляется. «Он проиграл Дезирэ и теперь хочет сорвать свою злобу на мне», — поняла она и потупилась. И Белоснежка, так дипломатично спасшая провинившегося принца, её-то уж точно не спасёт. Эрталийская королева отчего-то сразу невзлюбила будущую невестку. «Потому что я ей неровня, а стану ровней, — подумала Синди, и в сердце зашевелилось неуместное злорадство. — Она выходит замуж за младшего из принцев, а я стану королевой».

Официально Марион не был наследником короны, но все знали, что старший принц — Гильом — тяжело и неизлечимо болен, поэтому ставки делали на среднего.

— И что ж в тебе ему разонравилось-то, а? — продолжал словесную пытку король. — Может, скучной показалась красавчику? Аль изъян где какой заметил? Что с тобой не так, доченька? Мне-то ты можешь признаться, я-то никому не скажу.

Вся полсотня сотрапезников дружно прислушалась.

— Я… я н-не…

— Может ноги кривые? Под юбкой-то и не видать. Али там бородавка в самом укромном местечке? Или знаешь, как девицы делают? Грудь-то свою бог не дал, так туда подпихают всякого, подложат тряпиц всяких… Чё молчишь-то? Может просто дура? Так Марион тебе, например, про то, да про это, а ты как пень с ушами лишь глазами луп да луп? Дура аль нет, отвечай!

Глаза обожгли едкие слёзы, прорвались через заслон ресниц, зазмеились по щекам. Синди потупилась.

— Дура и есть, — резюмировал довольный Андриан.

Придворные поддержали победу короля смехом.

— Чего заржали-то, ослища? Умных женщин предпочитаете, что ль? Коль так — сами дураки. Хорошая баба — всегда дура. Ты не смущайся, милая, вытри слёзки-то. Раз уж Марион такой идиот, что своего счастья не ценит, так может мне на тебе жениться? А? Как думаешь? Отец-то за сына, как, отвечать должен, али нет? Коль вырастил такого дурня, прости господи? Такую красивую девку и почти под самым венцом бросил! Или нет? Вот как узнать, под юбкой-то ноги кривые или нет?

Синди бросила затравленный взгляд на королеву, которая, всеми позабытая, так же сидела по левую руку от мужа ни жива, ни мертва. Эти рассуждения Андриана о свадьбе не просто ранили её гордость, они звучали прямой угрозой её жизни.

— Мой государь, — вмешался Дезирэ, подкладывая невесте в тарелку крылышко рябчика в сыре «маленький проказник», сливочном, тянучем и пряном, — вы желаете легализовать многожёнство? Как на востоке?

— Я желаю, чтобы меня не перебивали! — рявкнул Андриан. — Особенно не перебивали всякие дураки и бестолковые люди, не умеющие даже брата найти. Все сыновья мои с дефектом, все! За что мне это? Один скрюченный, другой балбес, третий неумёха. Кому корону прикажете передавать? А? Где? Где наследник?

Он приставил ладонь ребром ко лбу, делая вид, что оглядывается в поисках. Воцарилось неловкое молчание. Золушка вся дрожала, мучительно потея от переживаний.

— Нет наследников, нет! И эта ещё не рожает!

Андриан с брезгливой злобой оглянулся на юную королеву, скривился.

— Мой государь, — залепетала бледная Юта в отчаянии.

— Перечить умеешь, а рожать, значит, нет? Наоборот бы, милочка, наоборот бы.

— Мой король, — Дезирэ снова вмешался в монолог отца, непринуждённо развалившись на стуле, — в Монфории есть старинный обычай…

— Перебиваешь государя, голубчик?

— … перед свадьбой в присутствии жениха и его доверенных лиц невеста полностью обнажается и даёт возможность убедиться, что здорова и без изъянов. Ну, чтобы мошенничества всякого не было.

Андриан, начавший было краснеть от злости, резко оживился.

— А что? Хороший обычай, хороший. Мудро. А то эти девки-то, а, вечно тут подмажут, тут подпихнут, там ужмут, — он жестами показывал на себе где и что именно обычно делают ушлые девки, — облапошат, как барышники, хе-хе. И отцы их тоже хороши: абы какую пакость побыстрей да сбыть с рук. Молодцы монфорцы! Хоть и овёс едят, словно лошади, а всё чё-то до соображают иногда. Неплохо, неплохо…

В трапезную прокрался лакей, подошёл к воодушевившемуся монарху, склонился в три погибели и зашептал что-то ему на ухо.

— А? И? Уже? Гм. Ну, пусть ждёт… Да, вели… хотя… Гм. Сейчас подойду.

Король вскочил, обернулся к младшему сыну:

— Так говоришь, завтра Марион нас посетить соизволит? Ну что ж, ну что ж… Завтра так завтра. Таков