Лиса в курятнике (Гарри Поттер – детская версия) - Макс Мах

и Гарри Поттер, и Гермиона Грейнджер. Нечего им было противопоставить этой машине убийства, так что пришлось отдуваться за всех одному Эрвину. Однако сделать что-нибудь путное с помощью волшебной палочки он не мог. Просто не умел, потому что тупо не успел научиться ничему пригодному для боя с троллем. Оставалось огненное или ледяное копье, но про лед, к сожалению, достоверно не было известно, пробьет ли он толстую шкуру людоеда. А вот огонь прожжет ее наверняка, и значит выбора, на самом деле, не было. Тролль приближался, круша все на своем пути, снося умывальники и туалетные кабинки, а, между тем, Поттер и компания находились как раз где-то там, то ли в одной из кабинок, — откуда Гарри пытался достать впавшую в прострацию девочку, — то ли в углу под раковиной, то ли всего понемножку. Бросив быстрый взгляд за спину, Эрвин убедился, что никто за ним не наблюдает, и, более не медля, метнул в тролля огненное копье. С левой руки, но достаточно сильно. На полигоне в Новгороде Катя пробивала таким копьем трехсантиметровой толщины броневую плиту. Голова тролля оказалась менее прочной, чем броневая сталь, а мощность копья гораздо выше, чем следует. Все-таки сказывались общая растренированность Эрвина и разница в характере магических потоков. В результате, на такой короткой дистанции копье не пробило голову монстра, а снесло ее напрочь, заодно отбросив крупное и наверняка тяжелое тело назад, так что обезглавленный тролль болидом вылетел из женского туалета в коридор. Дверь-то он перед этим вышиб вместе с куском стены, так что проем оказался достаточно широким, чтобы пропустить через себя эту гору мертвого мяса.

«А не слабо так!» — изумился Эрвин, но все обстояло не так хорошо, как ему показалось в первый момент, потому что вылетевшее в коридор огромное зеленовато-серое тело едва не пришибло спешащих на шум битвы профессоров Макганагал и Снейпа. Впрочем, не зашибло, а жаль, даже при том, что Макганагал тетка, в сущности, неплохая, в смысле не вредная, к тому же какая-никакая, а родственница Бойдам. Но не заслужила она пока его любви и уважения.

Естественно, эти двое не удосужились спросить, что, черт возьми, здесь произошло, а сразу ринулись метать громы и молнии. Судя по всему, их возмутило то, что Бойд и невовремя вылезший из-под раковины Уизли не выполнили приказ директора и не ушли вместе со всеми в факультетскую гостиную. Однако изложено все это было так, что Эрвин мог честно сослаться на то, что ничего из их инвектив не понял. Ну, он им так, собственно, и сказал.

— Ничего не понимаю, — почти честно признался он, выслушав поток сознания декана Гриффиндора и наполненные сарказмом и откровенными оскорблениями вопли декана Слизерина.

Одна несла какую-то безумную хрень, смысла которой Эрвин так и не разобрал, хотя слушал ее спич добрых десять минут, другой — был не лучше, но злее. А тут еще подоспели Флитвик и Дамблдор, и, если бы Эрвин не остановил первых двух, то вторые два легко втянулись бы в бессмысленное сотрясение воздуха, тем более что на шум из дальней туалетной кабинки появились еще двое гриффиндорцев. И все это рядом с обезглавленным трупом горного тролля. Проблему надо было решать и решать быстро, и уж точно не детскими методами. Эрвин прекрасно знал великое правило всех конфликтов: кто первым крикнет «Держи вора!», тот и прав. Поэтому сразу после «ничего не понимаю», он взялся переводить стрелки.

— Господин директор!

Надо было остановить Грейнджер, которая в связи с полным отсутствием опыта взаимодействия с окружающей действительностью решила взять всю вину на себя. Решила и с рвением, достойным лучшего применения, бросилась воплощать свое решение в жизнь. Вот тут Эрвин и вмешался. Цапнул ее за узкое плечико, сжал так, чтобы впредь неповадно было встревать в разговор взрослых людей, и, отправив к себе за спину, перехватил инициативу.

— Господин директор! — обратился он к Дамблдору. — Я хотел бы внести ясность в то недоразумение, которое едва не стоило жизни нам четверым.

Он был сейчас в меру напорист и демонстрировал уверенность в себе и способность, если что, вынести конфликт за пределы школы. И вот, что удивительно. Он ведь ничего такого вслух не произнес, — ни обвинений, ни угроз, — но интонация и взгляд сделали это вместо слов.

— Слушаю вас, мистер Бойд!

Что ж, это была победа. Маленькая, скромная, но крайне важная, поскольку Эрвин получил возможность высказаться.

— Благодарю вас, господин директор! — легкий поклон, почти кивок, и все присутствующие поняли, что с директором говорит сейчас не «мистер Бойд», а «лорд Бойд». — Прежде всего, мне хотелось бы знать, откуда в школе взялся тролль? Ответ на этот вопрос, я думаю, открывает и тут же закрывает любую дискуссию о дисциплине. Кто привел в школу тролля? Мог ли он проникнуть в охраняемый замок сам? Какие меры были приняты для локализации проблемы и ликвидации чудовища?

— И в самом деле! — всполошилась вдруг Макганагал, по-видимому, сообразившая наконец, какого уровня пиздец едва не случился с ее учениками, а также с ней самой и со всей школой. — Откуда в Хогвартсе Тролль?

В принципе, на этом можно было закрыть тему, но Эрвин решил, что неплохо будет, если декан Гриффиндора в полной мере осознает свою ответственность за случившееся. И он рассказал всю историю так, как знал ее сам. Рон — малолетний идиот, но это не повод выводить его из-под удара. Гермиона — дура, не умеющая жить в социуме, но зато переживающая из-за каждой нелестной характеристики. Поттер… Даже трудно определить этот синдром героя. Откуда бы ему взяться, если мальчишка вырос среди маглов? Но, возможно, все дело в гипертрофированном чувстве справедливости и долга, однако Эрвин воздал должное и Поттеру, и Уизли, и Грейнджер. Возможно, поэтому вопрос о нейтрализации тролля ему удалось перевести в ответное оскорбление. Снейп не удержался и все-таки спросил, кто же на самом деле завалил монстра, на что Эрвин ответил, не задумываясь:

— Вы, профессор. Вы что забыли, как, рискуя жизнью, защищали нас от злобного тролля?

Вопрос был провокационный, и все это поняли, включая Дамблдора, который и хотел бы, наверное, вслед за Снейпом наехать на Эрвина и заодно на всех остальных, но учтя репутационные потери, которыми грозила огласка этой истории, все-таки промолчал. Умный старик. Знал, когда следует придержать коней. Так что участники событий отделались испугом разной степени тяжести, но никаких репрессивных мер по отношению к ним предпринято не было. Хотя и ответов на свои вопросы Эрвин тоже не получил. Историю замолчали, пыль замели под ковер,