Открой чакры, или умри! - Константин Владимирович Денисов

— Думаешь, они даже на такое могут пойти? — удивился хранитель.

— Конечно! Они же уже пытались! Единственное, чего я не понимаю, так это зачем это им. Этот вопрос не даёт мне покоя. Не просто же из-за ненависти к убежищу, верно? Это нужно быть либо глупцом, либо сумасшедшим. Такого варианта тоже исключать нельзя, но, мне кажется, что у них, или у него, у того, кто всё это организует, есть какой-то вполне определённый интерес. И знаешь, что ещё подтверждает эту мысль? — спросил я.

— Расскажешь? — спросил хранитель.

— Этот самый Водяной, который устроил все эти неприятности, как будто появился здесь недавно. И появившись, начал готовить нападение на убежище… Да, мы деталей не знаем, это только домыслы, но выглядит ситуация именно так. Так вот, моё мнение, что он выбрал это убежище не случайно. Скорее всего, он перебрал много разных, но искал то, которым завладеть будет проще, чем другими, — сказал я.

— А почему ты думаешь, что нашим проще завладеть? — даже немного обиделся хранитель.

— Потому что бывал во многих, и ваше выглядит откровенно слабым. И это не твоя вина, просто стечение обстоятельств. Хотя одной из слабостей Водяной наверняка считает, что хранитель убежища — ребёнок. Не обижайся, это просто факт. Но есть и много других факторов. Сам район довольно депрессивный и активно деградирующий. Людей мало, а когда их становится мало, те, кто имеет такую возможность, начинают сбегать в другие, более обжитые районы, и процесс только усугубляется. В округе много банд, которые он умеет брать в оборот и заставляет работать на себя. Как, я не знаю, но ведь получается же это у него! Да и само расположение убежища не очень выгодное. Бывают такие, что изначально как крепость устроены, и охраны у них много, туда вообще не подступишься. Да, они также всех привечают, но там сразу понятно, лучше не то что не делать ничего плохого, а даже думать о плохом не стоит! А у вас здесь всё довольно просто и по-домашнему. Это неплохо, но для кого-то может показаться очень доступной добычей, — выдал я хранителю расклад.

— Пока ты говорил, мне сначала стало грустно, а потом и страшно! — честно признался хранитель, — тебя послушать, так у нас вообще нет никаких шансов защититься!

— Шанс есть всегда! — сказал я, — и ты же видишь, что мы никуда не уходим, не бежим в ужасе. А ни я, ни Алиса самоубийцами не являемся. Значит, надеемся победить.

— А зачем вам это надо? — спросил хранитель, — это же не ваша война, если подумать.

— Не знаю, — пожал я плечами, — просто, так сложились обстоятельства. Я много делаю такого, что со стороны трудно понять. Например, я остаюсь здесь, отчасти из-за Нины, потому что она без сознания, и деть её просто некуда. Но это для вас так выглядит. А для той же Алисы это всё выглядит совсем по-другому. Нина для нас случайный попутчик, которую мы знаем всего ничего! Считаные часы! Но судьба нас свела, и за это короткое время мы успели многое пережить вместе. И теперь, когда с ней такое случилось, я просто не могу её бросить, потому что, как бы в ответе за неё. Любой скажет, что я ей ничего не должен. Но у меня своя шкала ценностей, и я действую в соответствии с ней.

— Ты хороший человек, — сказал хранитель.

— Нет, я не хороший, я зелёненький! — улыбнулся я.

— Зелёненький? — удивился хранитель.

— Не бери в голову, это никто не поймёт, кроме меня и одной девочки, примерно твоей ровесницы. Ещё одно обязательство, которое я на себя взял, но пока что не выполнил. А надо будет вернуться и завершить дело. Девочка, похоже, в беде, — сказал я.

— И ей ты тоже ничего не должен, просто хочешь помочь? — спросил хранитель.

— Нет, вот ей как раз должен! — сказал я, — я ей жизнью обязан, так что здесь немного другое. Только вот события так стремительно раскручиваются, что даже не знаю, когда смогу к ней вернуться.

— Сможешь! — уверенно сказал хранитель, — обязательно сможешь!

— Спасибо за такую веру в меня! — улыбнулся я, — ну так что, есть куда переселить людей, подальше от входа?

— Вообще-то, да! — сказал хранитель и даже наклонился ко мне, и слегка понизил голос, — это убежище гораздо больше, чем кажется, здесь обширные подвалы и выход в подземные коммуникации!

— Серьёзно? — чуть не воскликнул я и еле сдержался, чтобы сказать это тихо, — а вы не боитесь, что как раз через коммуникации к вам могут нагрянуть? Если они взялись за убежище серьёзно, то и этот вариант наверняка будут пытаться прощупать.

— Не должны! — без особой уверенности сказал хранитель, — там всё забаррикадировано, и в коммуникации можно попасть только через один люк, но он хорошо закрыт.

— Всё хорошо закрытое, можно хорошо открыть, — сказал я, — если ты мне доверяешь, то я бы прошёлся с тобой и посмотрел, что там внизу происходит, и действительно ли этим запорам можно доверять.

— Я тебе доверяю, — серьёзно сказал хранитель, — если ты тоже заслан к нам и просо пытаешься втереться в доверие, чтобы узнать все слабые места… то я не знаю… тогда вообще никому доверять нельзя и жить не хочется!

— Я не заслан! — сказал я, — ты слушаешь свою интуицию, и она тебе говорит, что всё в порядке. Да и убежище меня не отвергает. Хотя, как мы только что выяснили, бывают способы это обойти! Сколько всего в убежище человек?

— Тридцать пять постоянно проживающих, — сказал хранитель, — это и персонал, и те, кого убежище не прогоняет. Таких есть несколько человек… двое, если быть точным. И это не считая тебя с девочками.

— Тридцать три? — удивился я, — в убежище работает тридцать три человека?

— Да, а что? — не понял моего удивления хранитель.

— Это не точно, но, возможно, во всех убежищах работает на постоянной основе по тридцать три человека. Это число я уже слышал раньше в таком контексте. Просто никому никогда, наверное, не приходило в голову сравнивать убежища между собой, — сказал я.

— И что это значит? — спросил хранитель.

— Ничего! Просто любопытное наблюдение, — сказал я, — да, и ещё кое-что! — остановился я уже в дверях, — я говорю только за себя. Алиса, конечно, от драки обычно не бегает, да и мы друг другу не совсем чужие люди. Однако она всё же фурия. Не думаю, что она может перейти на сторону врага, но если вдруг посчитает, что ей здесь