Восхождение - Алим Онербекович Тыналин

Моя служебная «эмка», скрипнув тормозами, остановилась у массивного здания Наркомата тяжелой промышленности на Мясницкой. Я вытер вспотевший лоб платком, собрал папки с отчетами и поднялся по широким ступеням. Вестибюль встретил меня относительной прохладой и эхом шагов по мраморному полу.

— Леонид Иванович! Наконец-то! — навстречу мне спешил взволнованный Головачев, мой неизменный секретарь. — Товарищ Орджоникидзе ждет вас с нетерпением. Уже дважды справлялся, когда вы прибудете.

— Сразу с поезда, Семен Артурович, — я отдал ему часть папок. — Как обстановка?

— Превосходная! — Головачев сиял. — Ваши телеграммы произвели фурор. Весь наркомат гудит как улей. «Второе Баку» у всех на устах!

Поднимаясь по лестнице к кабинету наркома, я мельком бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Загорелое, обветренное лицо, запыленный дорожный костюм.

Вся моя внешность говорила о человеке, проведшем недели в полевых условиях. Впрочем, сейчас это только добавляло убедительности.

Приемная Орджоникидзе гудела от голосов. Десятки людей, инженеры, плановики, руководители предприятий, ждали приема, но при виде меня секретарь наркома тут же поднялся:

— Товарищ Краснов! Григорий Константинович распорядился пропустить вас незамедлительно.

Просторный кабинет наркома тяжелой промышленности встретил меня гулом голосов. За длинным столом для совещаний сидело около десятка человек. Руководители нефтяной отрасли, представители Госплана, военные в форме.

Сам Орджоникидзе, коренастый, энергичный, с характерными кавказскими чертами лица, при моем появлении прервал разговор и стремительно двинулся навстречу:

— Вот он, наш нефтяной Колумб! — в его голосе звучала неподдельная радость. — Заходите, товарищ Краснов! Все ждут вашего доклада.

Он крепко пожал мою руку и шутливо похлопал по плечу:

— Прямо с полей сражений, как я вижу! Неплохо вас солнце прокалило.

— Прямо с поезда, товарищ нарком, — улыбнулся я. — Документы и образцы еще разгружают.

— Ну, рассказывайте! — Орджоникидзе усадил меня на почетное место рядом с собой. — Все подробности!

Я раскрыл кожаный портфель и развернул на столе большую карту Волго-Уральского региона с нанесенными на нее красными пометками:

— Товарищи! Позвольте представить вам «Второе Баку». Крупнейшую нефтеносную провинцию Советского Союза. Здесь, — я указал на отмеченные районы, — располагаются гигантские месторождения, способные полностью изменить энергетический баланс нашей страны.

Наступила напряженная тишина. Все взгляды были прикованы к карте.

— Ишимбайское месторождение, — продолжил я, указывая на первую красную отметку. — Первая скважина дала фонтан с дебитом сто тонн в сутки. Предварительная оценка запасов — двести пятьдесят миллионов тонн. Туймазинское месторождение, — палец передвинулся на вторую отметку, — нефтяной фонтан более трехсот тонн в сутки, легкая нефть высочайшего качества. Предварительные запасы — около миллиарда тонн.

По комнате пронесся удивленный шепот.

— Шкаповское месторождение, — я указал на третью точку, — предварительные разведочные работы и структурное бурение подтверждают наличие мощного нефтеносного пласта. Запасы оцениваются в пятьсот миллионов тонн.

— Это революция в нефтяной промышленности, — произнес седой геолог, сидевший напротив. — И вы уверены в этих цифрах, товарищ Краснов?

— Абсолютно уверен, товарищ Губкин, — твердо ответил я, узнав академика, основателя советской нефтяной геологии. — Более того, это только начало. Весь регион между Волгой и Уралом представляет собой единую нефтеносную провинцию с общими запасами, превышающими десять миллиардов тонн. Как вы и указывали, помните?

Орджоникидзе присвистнул:

— Десять миллиардов! Это больше всех разведанных мировых запасов вместе взятых! Ты обещал их достать, Краснов, и выполнил свое обещание.

— Именно так, товарищ нарком, — подтвердил я. — И что особенно важно, эти месторождения находятся в глубине нашей страны, недосягаемые для возможного противника. Это не только экономическое, но и стратегическое преимущество.

Я выложил на стол керны с образцами нефти из разных месторождений, фотографии буровых работ, карты геологических разрезов, все доказательства успеха экспедиции.

Следующий час прошел в подробном обсуждении технических деталей. Я отвечал на десятки вопросов о глубине залегания, качестве нефти, методах бурения, перспективах добычи. Особый интерес вызвало мое описание применения турбобуров для ускорения буровых работ и лозоходства для поиска перспективных участков.

— Удивительно, как метод, считающийся ненаучным, дал такие точные результаты, — качал головой Губкин, рассматривая мои карты. — Возможно, мы слишком поспешно отвергли народный опыт.

К концу совещания Орджоникидзе выглядел полностью убежденным:

— Товарищи, я считаю, что успех экспедиции Краснова требует немедленных организационных выводов. Нам необходимо создать специальное управление по разработке нефтяных месторождений Урало-Поволжья в составе «Союзнефти».

— «Союзнефть» уже создана, — осторожно заметил представитель Госплана. — Но потребуются значительные ресурсы для полномасштабного освоения новых месторождений.

— Ресурсы будут, — уверенно заявил нарком. — Товарищ Сталин лично распорядился считать развитие «Второго Баку» задачей общегосударственного значения. Приоритет по материалам, оборудованию, кадрам.

Когда основное совещание закончилось, Орджоникидзе попросил меня задержаться. Закрыв дверь кабинета, он подошел к окну и, глядя на московские улицы, негромко произнес:

— Товарищ Сталин передал личную благодарность за ваши успехи, Леонид Иванович. Он очень доволен результатами экспедиции.

— Рад служить Родине, Григорий Константинович, — ответил я. — Но работа только начинается. Для полноценного освоения «Второго Баку» потребуются годы.

— Годы у нас есть, — задумчиво произнес нарком, — но немного. Международная обстановка осложняется. В Европе растет влияние нацистов, на Дальнем Востоке японцы проявляют агрессивность…

Я уловил возможность перейти к следующей теме, которая меня интересовала:

— Кстати, о Дальнем Востоке, Григорий Константинович. У меня есть определенные соображения относительно нефтяных перспектив этого региона.

Орджоникидзе резко повернулся ко мне:

— Нефть на Дальнем Востоке? Что вы имеете в виду?

— Район КВЖД в Маньчжурии, — я старался говорить спокойно, хотя внутренне напрягся. — По моим геологическим прогнозам, там могут залегать значительные нефтяные месторождения.

— Маньчжурия? — Орджоникидзе нахмурился. — Опять ты за свое? Хотя, после твоих нынешних успехов, было бы глупо тебе не доверять. Но это же территория Китая. Хотя, конечно, КВЖД находится под нашим совместным управлением…

— Именно, — подхватил я. — Это дает уникальную возможность для геологической разведки под видом железнодорожных работ. Если мои прогнозы верны, и там действительно есть нефть, это кардинально изменит стратегическую ситуацию на Дальнем Востоке.

Орджоникидзе задумчиво потер подбородок:

— Интересно… Очень интересно. Но такие вопросы выходят за рамки компетенции только нашего наркомата. Тут нужно согласование с НКИД, военными, возможно, с самим товарищем Сталиным.

— Я готов представить свои соображения на самом высоком уровне, — твердо сказал я. — Считаю этот вопрос исключительно важным, особенно учитывая нарастающую японскую