Восхождение - Алим Онербекович Тыналин

Я мысленно перебрал возможные варианты. Впрочем, почему бы и нет?

— Я готов, товарищ Сталин.

— Хорошо, — кивнул вождь. — Вы возглавите геологическую часть экспедиции. Общее руководство за представителем разведуправления. — Он повернулся к Берзину: — Кого порекомендуете?

— Полковник Александров, — без колебаний ответил начальник разведки. — Опытный работник, владеет китайским и японским языками, хорошо знает Маньчжурию.

— Решено, — Сталин подвел итог. — Орджоникидзе обеспечивает техническую часть, Литвинов — дипломатическое прикрытие, Берзин — безопасность и разведку. Краснов готовит методики и инструкции. Срок выполнения — две недели. Экспедиция должна выехать не позднее первого августа.

Когда совещание завершилось, Орджоникидзе отвел меня в сторону:

— Вы впечатлили товарища Сталина, Леонид Иванович. Он очень заинтересовался вашим прогнозом о японской агрессии.

— Надеюсь, прогноз не оправдается, — я постарался придать голосу беззаботность, — и мы сможем спокойно разрабатывать «Второе Баку».

— Но вы сами не верите в это, — проницательно заметил нарком. — Иначе не подняли бы этот вопрос на таком уровне.

Я промолчал, понимая, что от Орджоникидзе трудно скрыть истинные намерения.

* * *

Три дня спустя я сидел в просторном кабинете наркома иностранных дел Максима Литвинова. Напротив расположились сам нарком и два его заместителя, внимательно слушая мой рассказ о предполагаемом нефтяном месторождении в Маньчжурии.

— Ваша теория интересна, товарищ Краснов, — произнес Литвинов, когда я закончил. — Но я все же не понимаю, почему вы считаете именно сентябрь критическим месяцем для японской агрессии. У вас есть конкретные разведданные?

— Не разведданные, а аналитические выводы, — ответил я. — Во-первых, к сентябрю завершается уборка урожая, что облегчает передвижение войск. Во-вторых, сентябрь оставляет достаточно времени для организации оккупационного режима до наступления зимы. В-третьих, дипломатическая активность Японии достигла пика именно в последние месяцы.

Литвинов переглянулся со своими заместителями:

— Логично. Наши дипломаты в Токио также отмечают возросшую напряженность. Тем не менее, открытое предупреждение китайскому правительству может вызвать дипломатические осложнения.

— А если формально это будет не предупреждение, а запрос о совместных мерах по обеспечению безопасности КВЖД? — предложил я. — В рамках такого запроса можно упомянуть о полученных «сведениях» о возможных провокациях третьей стороны.

Литвинов задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Неплохая идея. Это не вызовет подозрений и позволит передать необходимую информацию. Кстати, о геологической экспедиции. Мы разработали детальную легенду.

Он развернул передо мной карту КВЖД с отмеченными пунктами:

— Официально это комплексное обследование технического состояния железнодорожной магистрали и прилегающих сооружений. Особое внимание водоснабжению станций, оползневым участкам, состоянию мостов. Это естественно потребует бурения скважин, анализа грунтовых вод, геологических изысканий.

— Отличное прикрытие, — одобрил я. — Особенно учитывая, что КВЖД проходит непосредственно через интересующий нас район.

— Китайская сторона уже уведомлена о плановых технических работах, — продолжил Литвинов. — Возражений нет. Более того, они готовы предоставить своих специалистов для совместной работы.

— Это еще лучше, — заметил я. — Совместная экспедиция укрепит легенду.

Литвинов кивнул, затем неожиданно сменил тему:

— Товарищ Краснов, позвольте личный вопрос. Как вы, специалист по нефти, делаете столь точные прогнозы в области международной политики?

Я почувствовал внутреннее напряжение, но внешне остался спокоен:

— Международная политика и нефть неразрывно связаны, товарищ нарком. Особенно в случае с Японией, испытывающей острый дефицит энергоресурсов. Анализируя геологию, я неизбежно анализирую и геополитику.

— Интересный подход, — Литвинов смотрел на меня с плохо скрываемым любопытством. — Товарищ Сталин очень высоко оценивает ваши аналитические способности.

— Стараюсь быть полезным Родине, — скромно ответил я.

На выходе из наркомата иностранных дел меня догнал один из заместителей Литвинова:

— Товарищ Краснов, к вам просьба от наркома. Подготовьте, пожалуйста, подробную аналитическую записку о возможных действиях Японии в Маньчжурии. Все ваши соображения, даже самые смелые. Это может оказаться исключительно ценным для нашей дипломатической работы.

— Конечно, — согласился я. — Передайте товарищу Литвинову, что записка будет готова в кратчайшие сроки.

* * *

Здание на Лубянке всегда вызывало у меня внутреннее напряжение, даже когда я приходил туда по официальному приглашению. Массивное строение бывшего страхового общества «Россия», ставшее цитаделью ГПУ, словно излучало атмосферу настороженности и тайны.

В этот раз встреча проходила не в главном здании, а в одном из соседних особняков, где размещалось Особое бюро разведывательного управления. Меня провели по длинным коридорам в кабинет с задернутыми шторами, где ждал начальник разведуправления Ян Берзин и несколько его подчиненных.

— Товарищ Краснов, — Берзин встал и пожал мне руку. — Благодарю, что нашли время. У нас возникли некоторые вопросы по методике работы геологической группы.

Начальник разведки произвел на меня впечатление человека исключительной собранности и интеллекта. Его умные глаза внимательно изучали собеседника, а спокойный, уверенный голос создавал атмосферу делового доверия.

— Я полностью в вашем распоряжении, товарищ Берзин, — ответил я.

— Прежде всего, — начал он, когда мы сели за стол, заваленный картами и документами, — нас интересует точное местоположение предполагаемого месторождения. Чем конкретнее, тем лучше.

Я развернул подготовленную карту с подробной топографической съемкой района:

— Вот здесь, в радиусе примерно пятнадцати километров от этой точки. Наиболее перспективный участок отмечен красным. Именно там следует провести первичное бурение.

Берзин и его помощники склонились над картой, внимательно изучая указанный район.

— Интересно, — произнес один из сотрудников разведки. — Это всего в семидесяти километрах от японского военного гарнизона в Цицикаре. Район будет под пристальным наблюдением.

— Тем важнее убедительная легенда, — заметил я. — Бурение для водоснабжения железной дороги не должно вызвать подозрений.

— А как вы планируете маскировать нефтепроявления, если они действительно будут обнаружены? — спросил Берзин.

— Этот момент требует особой тактики, — ответил я. — При первых признаках нефти придется инсценировать аварию с буровым оборудованием и закрыть скважину до «прибытия запасных частей». Главное, успеть взять образцы и произвести необходимые измерения.

Берзин удовлетворенно кивнул:

— Разумный подход. Мы подготовили полковника Александрова и группу сопровождения. Все с легендами инженеров и техников. Архангельский уже прибыл в Москву и получает инструкции.

— Отлично, — я достал из портфеля папку. — Здесь подробные инструкции по методике разведки, признакам нефтеносности, способам бурения в условиях необходимости сохранения секретности. Также описание специальных реактивов для экспресс-анализа нефтепроявлений.

Берзин принял папку и передал ее одному из подчиненных для изучения.

— Еще один важный вопрос, товарищ Краснов, — продолжил он, внимательно глядя мне в