Дебют. Жить в СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— Уверен? Александр Николаевич не глуп, заведомо проигрывать он не станет, значит понимает, что есть шанс тебя победить.

— Шанс? — переспросил я, а потом кивнул: — Да, шанс есть у всех и каждого, но у нас с тобой с деньгами напряг и их необходимо подзаработать.

— Но если проиграешь, то как за ужин расплатишься? — осторожно поинтересовалась Сироткина.

— Ты в меня не веришь, — сделал вид, что опечалился и даже голову опустил.

— Верю, — погладила меня по плечу, а потом напомнила: — только кто-то меня отпуск заставил взять, на стипендию не разбежишься, а твои сбережения подходят к концу. Учти, к госпоже Соренских за помощью не обращусь, ни при каком раскладе!

— О том, чтобы беспокоить мою будущую тёщу даже не помышлял, — хмыкнул я, с удовольствием увидев, как округлились глаза подруги. — Не переживай, предложение пока не делаю, в загс не тащу. Но ты же не сбежишь и не откажешь?

— Подумаю! — сверкнула глазами Лена. — Посмотрю на твоё поведение и щедрость.

Вот чертовка, сумела-таки удар отбить и на моё поле вернуть.

— Ладно, меня заждались, — кивнул в сторону шахматного столика, за которым с невозмутимым видом находится Курзин. — Ставь всё на моё победу, но без указания счёта, — сказал подруге, а потом добавил: — Если не примут деньги, то мне об этом скажи. Хорошо?

— Уговорил, — кивнула Лена, а потом неожиданно приблизилась и коротко в губы поцеловала у всех на виду, после чего шепнула: — Держу за тебя кулачки.

Нет, она всё же у меня молодец, доверяет и уверена, что не подведу. Правда, толику осторожности проявила, но это правильно, знает, чем рискуем. Вот только не догадывается, что всегда имеется запасной план по добыче денег. Им ещё ни разу не воспользовался, грузчиком не работал, но зарекаться нельзя. Впрочем, есть уверенность, что и в этот раз не потребуется тяжести таскать.

— Начинаем? — спросил я у тренера, вернувшись на своё место.

— Дела уладил? — кивнул тот в сторону Сироткиной, получающий какой-то лист бумаги от господина Смирнова.

— Когда директор спорта подошёл? — удивился я.

— А ты думал такое событие обойдётся без его участия? За ходом партий он будет наблюдать и, если потребуется, объявлять, кто допустил нарушение правил. И, если не понял, то он и бухгалтершу привёл, ставки-то делаются большие, — пояснил Александр Николаевич, а потом самодовольно улыбнулся и добавил: — Кстати, на твою победу мало кто ставит, понимают, что времени на ход у тебя мало.

— Вот и проверим, — прищурился я, прикидывая, что тренер многое учёл. — Ваш ход! — нажал на кнопку часов, и секундная стрелка начала отсчёт времени.

Так и знал! Курзин без раздумий походил конём. Разыгрываем не слишком известный мне дебют, точнее, его вариации плохо знаю. Играть приходится быстро, нельзя долго обдумывать, а то проиграю из-за упавшего флажка на часах. Через десяток ходов потерял пешку, потом лёгкую фигуру зевнул, не разгадав хаотичные подсказки вокруг своих фигур. К эндшпилю подобрался с сильным отставанием в качестве и понял, что счёт будет один ноль не в мою пользу. Так и оказалось! Александр Николаевич легко и непринуждённо меня дожал. Кстати, на моих часах осталось секунд сорок, что не так и мало. Мог бы над каждым ходом по секунде дольше размышлять и глядишь бы не слил.

— Мат, — широко улыбнулся тренер, напав на моего короля, которому некуда уйти, а слона съесть также некем.

— Один/ноль в пользу господина Курзина! — провозгласил Смирнов.

Мы стали расставлять фигуры на начальных клетках, при том, что теперь мой первый ход. Часы отправились под мою левую руку, на какую-то долю секунды увеличивая время нажатия на кнопку часов. Кажется, что всего-то потребуется дополнительные десятые доли секунды, но они способны оказаться решающими. Так и оказалось! При лучшей позиции, в атаке, упал мой флаг на часах.

— Два/ноль! — провозгласил судья.

Мне подбадривающе улыбнулась Лена, вопросительно посмотрел Курзин.

— Будем считать, что получили ещё фору, и пока разминались, — прокомментировал я.

— Надеюсь, — буркнул мой тренер.

Уж, а я-то как хотел бы верить в свои слова! Очень не хочется подрабатывать грузчиком! Ничего, ещё пободаюсь и, надеюсь, победа останется за мной.

Глава 17

СПРАВИТЬСЯ

Глава 17. СПРАВИТЬСЯ

Мой, можно сказать, спонтанный матч с тренером подзатянулся. Точнее, произошли некие качели, когда, проиграв три партии кряду, я выиграл следующие четыре и две свёл вничью. При этом, именно я ушёл от поражения, а не Курзин. Один раз Александр Николаевич зевнул бешеную ладью, имея большое превосходство в качестве. А в последнем сражении у меня и вовсе остался голый король, но, как ни странно, лимит времени закончился у моего соперника.

— Как так-то⁈ — возмутился тренер, когда зрители разочарованно выдохнули, увидев упавший флажок на часах.

— Учтите, увеличивать фору не готов! — мгновенно ответил ему.

— Куда уж больше, — отмахнулся Курзин. — Вопрос в том, почему я так долго думал?

— Зато все фигуры у меня сожрали, могли бы пешечку оставить, — печально произношу, понимая, что упади флаг два хода назад и получил бы техническую победу.

Таковы правила, когда заблокированная или не проходная пешка остаётся одна из всех своих фигур не считая короля, а у противника на часах падает флажок и имеется многократный качественный перевес, то последний считается проигравшим.

— Шиш тебе с маслом, — хмыкнул Александр Николаевич, — и так счёт пять к четырём в твою пользу.

Тренер верен себе, даже подсчёт ведет привычным способом, принятом на турнирах. Ничья даёт каждому игроку по половине очка, поэтому и получились такие цифры.

— Но впереди ещё одиннадцать партий, — напомнил я ему.

Следующие восемь партий выигрывали только белые, ничьих не случилось, а счёт возрос восемь на семь. Осталось пять партий до окончания выявления победителя в этом матче. Хитрый директор дворца спорта объявил о перерыве и предложил собравшимся сделать ставки. В том числе он напомнил, что почти никто не захотел поставить на ничейный результат. Именно он даёт, по словам господина Смирнова, максимальный выигрыш.

— У вас десятиминутный перерыв, — напомнил нам с Александром Николаевичем судья.

— Спасибо, —