Лекарь Его Величества - Игорь Алмазов

Владимир побледнел ещё больше, но ничего не ответил.

— Итак, перечислите, пожалуйста, мне железы внешней секреции, — попросил Павел Фёдорович.

— Половые, слюнные, слёзные, молочные железы, — чуть заикаясь, ответил друг. — А также поджелудочная железа и половые железы.

Кажется, я понял, что имел в виду преподаватель. Железами внешней секреции называются те, которые выделяют секрет во внешнюю среду. В то время как у желёз внутренней секреции нет выводных протоков наружу, и они выделяют вещества прямиком в кровь.

Но поджелудочная железа и половые железы являются железами смешанной секреции, которые выделяют продукты и в кровь, и в наружную среду.

И мой друг решил причислить эти железы и к внешним, и к внутренним. Философский вопрос получается, с одной стороны он прав, а с другой — ошибается.

— Вижу по глазам, вы уже догадались, куда я веду? — спросил у меня Павел Фёдорович.

— Да, прямо-таки философский вопрос получается, — усмехнулся я.

— Простите, но я не понял, — выдавил из себя Владимир.

— Перечислите теперь железы внутренней секреции, — попросил преподаватель.

— Гипоталамус, гипофиз, эпифиз, щитовидная и паращитовидные железы, надпочечники, тимус, — начал перечислять Владимир. — И снова поджелудочная железа и половые железы.

— А как ещё называют поджелудочную железу и половые железы? — уточнил Павел Фёдорович.

— Железами смешанной секреции, — тут же ответил друг. — Поэтому они относятся и к внешним, и к внутренним.

Один из вопросов моего теста, а теперь, как выяснилось, и теста Владимира как раз был о перечислении желез внешней секреции. И друг, разумеется, написал туда же и смешанные железы. Пользуясь своей непробиваемой логикой.

— Что скажете, Николай? — обратился ко мне Павел Фёдорович. — У вас лучший результат в классе, и я думал поставить вам экзамен автоматом, без второго этапа. Но если признать, что ваш друг Маврин прав, то у вас автоматически появится ошибка. И второй этап сдавать придётся.

— Я считаю, мы оба правы, — спокойно ответил я. — Просто логика разная. Но вас, думаю, такой ответ не устроит.

— Правильно думаете, — кивнул преподаватель. — Правильный ответ должен быть только один, это же тест.

— В таком случае, правильный ответ у Владимира, — не колеблясь, заявил я.

— Вы уверены, Аверин? — уточнил Павел Фёдорович. — Признаёте, что прав друг, чтобы ему хватило баллов для прохождения порога?

— Именно, — кивнул я. — Вы и сами ответили на свой вопрос.

— И тогда вам придётся сдавать второй этап вместе со всеми, — снова уточнил преподаватель.

— Если у меня всего одна ошибка в тесте, не думаю, что я не справлюсь, — усмехнулся я в ответ.

— Что ж, это достойно уважения, — признал Павел Фёдорович. — В таком случае, вы оба прошли. Дожидайтесь в коридоре с остальными.

Мы вышли в коридор, и Владимир накинулся на меня чуть ли не с объятиями.

— Не до конца понял, что там сейчас произошло, но, кажется, ты опять меня спас, — заявил он. — Спасибо!

— И как ты каждый раз умудряешься вляпаться в такие ситуации? — наигранно вздохнул я в ответ. — Логика у тебя прямо-таки убийственная.

— Ну, это же я, — беспечно заявил друг. — И ты, как хочешь, а после сдачи экзаменов с меня причитается.

— Давай второй этап сдай ещё, — усмехнулся я. — А то не помогут никакие тесты.

После получасового перерыва Павел Фёдорович пригласил всех обратно в класс и объявил результаты. В этот раз не сдавших было значительно больше. В том числе и пара студентов, которые не сдали физиологию.

Но Максим Елисеев тест прошёл, хотя, как и уточнил преподаватель, был на грани.

Второй этап оказался гораздо легче первого, и его смогли сдать все.

После сдачи Владимир выскочил на улицу, исполнил что-то вроде победного танца и со всех ног умчался на репетицию по капустнику. Мне же ещё предстояло занятие с Константином Евгеньевичем. Так что я направился в психологический корпус.

— Добрый вечер, Николай, — первым поздоровался преподаватель, когда я зашёл. — Как успехи с экзаменами?

— Добрый вечер, Константин Евгеньевич, — кивнул я. — Два экзамена позади, осталась анатомия.

— Ну, я в вас не сомневался, — ответил он. — А вот у меня двое студентов сегодня гистологию не сдали. Завтра их ожидает общее собрание, которое, скорее всего, закончится отчислением. Но не будем об этом. Вы уже придумали, какую хотите разобрать тему?

— А я теперь сам выбираю темы? — усмехнулся я.

— Так вы их ещё быстрее усваиваете, — пожал плечами преподаватель. — Или вас это не устраивает?

— Устраивает, — тут же ответил я. — Только дайте мне немного времени подумать.

Впрочем, желаемая тема пришла на ум практически сразу же. Я вспомнил, как на меня напали те наёмники. В тот раз мне не хватило сил для того, чтобы нагнать на нападавших страх. И мне не удалось точно выяснить, кто же их подослал.

А мне нужно научиться этому навыку, чтобы обороняться.

— Я хочу продолжить изучать замещение эмоций у человека, — проговорил я. — Какие и как можно заменить, и так далее.

— Вижу, вас всерьёз заинтересовала эта тема, — кивнул Константин Евгеньевич. — А это тема пятого курса, если говорить откровенно. С этим навыком можно не только вылечить огромное количество психологических патологий, но и наоборот, использовать его для обороны.

— А для углубления в навык пятого курса мне не следует ещё отточить более простые психологические приёмы? — уточнил я.

— В этом нет необходимости. Их довольно много, но большую часть вы применяете как-то…интуитивно, — ответил преподаватель.

Наверное, всё дело в моих воспоминаниях и пришедшим с ними опытом. После того, как я вспомнил, что проживал эту жизнь, все лекарские навыки резко возросли. Тогда же и открылись дополнительные ветви магии, психологическая и хирургическая.

Следующие два часа мы потратили на изучение новой темы. Я тренировался вгонять Константина Евгеньевича то в страх, то в радость. Это было почему-то гораздо сложнее, чем заменить одну эмоцию на другую у сына графа Якунина.

— Знаю, что вы хотите спросить, — тут же произнёс Константин Евгеньевич.

— Я не удивлён, — усмехнулся я. — Хоть