Новый мир, старые правила - Владислав Афинский

того и сам Вариос особой власти не имеет, тем более на других островах. Так что единственное, чего мне удалось добиться — раздачи моих брошюр. Всё же нищие преступники с кучей штрафов, носом воротить не будут. Кроме того и на обычную работу их брать не захотят. Поэтому есть шансы у меня. Только... таких людей на нашем острове мало. Мы же не мегаполис, так что проблема с кадрами оставалась в силе.

— Не знаю что тебе даже делать, — честно признался Вариос. — Вернее знаю, забыть об этой идее и...

— Не вариант.

— Рабы! — вдруг воскликнула девочка.

— Рабам запрещено выдавать оружие, дочь.

— Свободные рабы! — уточнила девочка и заулыбалась, после чего увидела хмурое лицо отца. — Нет, освобождать рабов не нужно, ведь они сами это делают каждый день. На аренах, как наша! А потом их никуда не берут работать.

— Такие случаи редкость, — заметил Вариос, отрицательно кивая головой.

— Почему же? Недавно в Тохосе раб получил свободу! Я слышала эту историю в порту! — задорно и громко говорила девочка, а глаза её горели. — Он сражался и был любимцем толпы, этириданос зарабатывал огромные деньги, а владелец арены ему завидовал. И раба он в тайне ненавидел. Но чем больше подлянок он делал рабу, тем быстрее росла его слава. И в один день владелец арены решил убрать этого раба, а также освободить место для своего друга-этириданоса. Рабу сказали убить своего брата.

— Брата?

— Их поймали вдвоём у границы ветров. Однако его брат... он был калекой. Его не убили сразу только из-за того, что так можно эффективно манипулировать вторым. Ну и злой владелец арены своим приказом... — девочка запнулась и перестала улыбаться. — Раб отказался убивать своего брата, тогда на арену выпустили монстров. За неповиновение раба ждала смерть, пусть и зрителям это не понравилось.

— И что случилось? — поинтересовался я, видя как внимание девочки переключилось на новый бой.

— Он победил! А бой произвёл на всех такое впечатление, что и ему, и брату даровали свободу. И пусть такие случае редки, но Эдем же большой, арен на нём много. А все рабы умеют сражаться, да и не нужны они больше нигде, пусть и стали свободными. Попробуйте написать тому рабу.

— А как его зовут? — поинтересовался я.

— Не знаю, — ответила девочка и снова отвернулась, продолжая смотреть за последним боем ещё пятерых рабов, против которых выпустили вооруженного Килоса для отработки магии огня.

Глава 24

— Хозяин, — вежливо поклонилась Иола, войдя в рабочий кабинет.

— Заходи-заходи, — махнул покрытой чернилами лапой Адик.

Дела у обезьяна пошли в гору, на острове Аймы не было никакой конкуренции. Накопленный опыт же позволил избежать многих граблей и как бы начать всё с чистого листа. Конечно, с Аларио ему тоже было хорошо, однако после той ссоры… это стало хорошим поводом взяться за голову, перестав веселиться дни на пролёт. Теперь Адик больше не занимался мелкими поручениями, а как настоящий алетис работал на себя.

Иола тем временем аккуратно распахнула дверь и потащила за собой тележку с едой, выпивкой и всеми любимыми блюдами своего хозяина.

— Ах, зараза, — пробурчал тем временем Адик. — Иола подай мне лекарства.

— Сейчас, хозяин, — тут же ответила рабыня и переключилась на новую задачу.

В Эдеме для бумажной работы использовалось две перьевых ручки. Одна с обычными чернилами, а вторая с иглой, через которую наполнялся стержень. Зачем игла? Ну если это кому-то неочевидно, то для взятия крови. Все подписи, важные строки и даже печати — всё требовало крови. В день же порой приходилось тратить очень много драгоценной жидкости, поэтому все юристы использовали лекарства, чтобы кровь восполнялась быстрее и не было неприятных побочных эффектов.

— Как там Арис? — поинтересовался Адик, принимая склянку с лекарством.

— Господин Арис Максимус продолжает биться головой о стену, — произнесла Иола, многозначительно подняв брови. — Я думаю вам стоит с ним поговорить.

— Зачем?

— Как это зачем? — удивилась рабыня, которая уже постепенно становилась не просто живой вещью, а личной живой вещью своего хозяина. — Он же ваш друг. И в данный момент его упорство вредит ему самому.

— Вредит? Как?

— Ну вы же сами видите, хозяин, не получается у него организовать частную армию. В Эдеме это невозможно сделать. Деньги на пиар же летят в трубу, контрактов больше не становится, а проходимцев, желающих халявы, становится только больше.

— Думаешь? — с ухмылкой спросил Адик, утирая рукавом нос и хвостом пододвигая чернильницу для заправки ручки поближе к себе.

— Да, думаю. А почему вы ухмыляетесь?

— Просто вспомнил своего брата.

— Вашего… брата?

— Да, он был обезьяной, но… просто обезьяной. У него не было самосознания и личности, как и у моих родителей. И не спрашивай, как так получилось, что самосознание и личность появились у меня. Однако… мой брат… он был животным, обезьяной, мартышкой. И он очень любил кровавый фрукт Аймы. Но вот не задача, из-за колючек, наш вид не мог забираться на деревья и до плодов подняться не получалось.

— А-а-а, я, кажется, догадываюсь о чём эта история. Ваш брат настолько сильно хотел этот фрукт, что догадался взять камень и таким образом, проявив сообразительность, умом и хитростью добился желаемого?

— Нет, всё куда прозаичнее, — горько ухмыльнулся Адик. — У него не хватило на это мозгов, он же… просто обезьяна. Да и наш вид довольно глуп, чтобы до такого добиться.

— Значит я ошиблась.

— Да, с большего да. Однако желаемого он добился. Терпел, рвал кожу, покрывался шипами и даже глаз выколол, но до фруктов доползал. Понимаешь к чему я это рассказал?

Иола нахмурилась, но она была довольно умной девушкой, пусть и не умела читать и писать.

— К тому, что радость получаемой награды превышала всю ту боль и страдания?

— Верно. Буду обезьяной мой брат поставил себе простую, но важную для него цель и принёс ради неё жертву. И раз Арис до сих пор не сдался… — Адик отложил ручку