Проклятый Лекарь. Том 5 - Виктор Молотов

Конечно блокирует. Астральные паразиты существуют на границе миров. Обычная целительская магия их не берет — нужен некромантический компонент. Но сказать это вслух — все равно что надеть на себя петлю.

— Я пробовал термальное сканирование, — добавил профессор Марков. — Есть очаги гипертермии в области митрального клапана. Но это может быть просто воспаление.

— А структурный анализ? — спросил я.

— Проводил, — кивнул он. — Вегетации определяются, размером до двух сантиметров. Но их природа… неопределяемая. Не бактериальные, не грибковые, не тромботические.

Сомов удивленно посмотрел на меня:

— А разве вы ничего не увидели, Пирогов? Вы же наш лучший диагност! Тот, кто находит то, что другие пропускают!

Ох, Петр Александрович, если бы вы знали, что я вижу. Точнее, слышу.

— Нет, — я покачал головой с расстроенным видом. — Слышу аномальные звуки. Но визуализировать источник целительской магией не получается. Словно что-то блокирует восприятие.

— Может, недостаточно силы? — предположила Василевская.

— Или неправильный спектр, — добавил Мелихов. — Некоторые патологии требуют особой настройки магического зрения.

— Нужны дополнительные обследования, — заключил я. — Возможно, комплексное магическое сканирование с усилением. И желательно несколькими целителями одновременно для повышения разрешающей способности.

— Но у нас нет времени на эксперименты! — воскликнул профессор Марков. — Температура пациента уже сорок целых четыре десятых! Еще немного, и начнется разрушение структуры белковых молекул!

— Тогда действуем быстро, — сказал я.

— Крайне странно, — холодный голос капитана Стрельцова разрезал напряженную дискуссию как скальпель. — Столько опытных врачей, дипломированных целителей, специалистов с учеными степенями, и никто — подчеркиваю, НИКТО — не может поставить диагноз?

Он медленно отделился от стены, где до этого стоял, наблюдая за нами как коршун за курятником. Подошел ко мне размеренным шагом, его ботинки отстукивали ритм на кафельном полу. Остановился в полуметре, вторгаясь в личное пространство.

Классический прием допроса. Физическое давление через нарушение дистанции. Учили вас в инквизиторской школе, капитан.

— Особенно странно, доктор Пирогов, — он смотрел мне в глаза, не мигая, — что именно вы ничего не обнаружили. Ведь вы прославились способностью находить то, что другие пропускают. Ставить невозможные диагнозы. Лечить безнадежных.

— Медицина не волшебство, капитан, — я выдержал его взгляд. — Даже легальная магическая медицина имеет свои ограничения.

— Правда? — он наклонил голову, как хищная птица. — А мне показалось — именно показалось — что я видел, как изменилось ваше лицо, когда вы слушали пациента.

— Изменилось?

— Уголок губ дернулся. Едва заметно — миллиметр, не больше. Но дернулся. Это была реакция узнавания. Вы что-то определили, но не говорите.

Проницательный гад. Натренированный глаз инквизитора. Следит за каждой микроэмоцией, каждым рефлексом. Ищет трещину в броне.

— Возможно, это была непроизвольная реакция на необычные звуки, — спокойно ответил я. — Жужжание в человеческом сердце действительно настораживает любого врача.

— Жужжание… — Стрельцов придвинулся еще ближе, теперь между нами было сантиметров тридцать. — И что, по-вашему мнению, может жужжать в сердце?

Я пожал плечами:

— Вариантов множество. Турбулентный поток крови через суженный клапан создает вибрацию частотой двести-триста герц — это воспринимается как жужжание. Вегетации на створках могут вибрировать в токе крови — еще один источник. Резонанс воспаленных тканей при определенной частоте сердечных сокращений. Даже образование пузырьков при высокоскоростном токе крови…

— Вы перечисляете варианты, — перебил он. — Но думаете о чем-то конкретном. Я вижу это в ваших глазах.

— Вы видите то, что хотите видеть, капитан.

— Я вижу человека, который что-то скрывает.

— А я вижу инквизитора, который ищет ересь там, где ее нет.

Повисла напряженная тишина. Мы смотрели друг другу в глаза как два дуэлянта перед выстрелом.

— Вы знаете, что там, в сердце пациента, — медленно произнес Стрельцов. — Но не хотите говорить при инквизиции. Почему? Боитесь выдать использование запрещенной магии?

Прямая атака. Пытается спровоцировать на эмоциональную реакцию. Не выйдет, капитан.

— Я не говорю, потому что не уверен, — твердо ответил я. — Есть подозрение, да. Но озвучивать диагноз без доказательств — непрофессионально и опасно. Особенно если ошибешься в присутствии инквизиции.

— Или если диагноз можно поставить только некромантией, — сверлил меня взглядом Стрельцов.

— Капитан, если бы я использовал некромантию, вы бы это почувствовали. Насколько мне известно, инквизиторов специально обучают распознавать следы темной магии. Холод, запах тлена, ощущение смерти — классические маркеры.

Лучшая защита — нападение. Покажи, что знаешь их методы. Пусть думает, что я уверен в его способностях и потому спокоен.

Стрельцов прищурился:

— Вы удивительно хорошо осведомлены о методах работы инквизиции.

— Я читаю профессиональную литературу, — спокойно парировал я. — В медицинских журналах регулярно публикуют статьи о ваших проверках. Нужно же знать, чего ожидать.

— Медицинские журналы… — он усмехнулся. — И что же они пишут о некромантах в больницах?

— Что их там быть не должно. Некромантия и медицина — антагонисты. Одна забирает жизнь, другая дарует.

— Красиво сказано. Почти убедительно.

— Истина всегда убедительна, капитан.

Мы смотрели друг другу в глаза. Психологическая дуэль доходила до пика.

— Господа, мы в тупике, — констатировал Сомов, вытирая взмокший лоб уже насквозь мокрым платком. — Диагноза нет, эффективного лечения нет, а пациент умирает. Температура сорок целых четыре десятых и продолжает расти. Пульс сто сорок. Давление падает — девяносто на шестьдесят.

— Сколько ему осталось? — спросил Стрельцов, не отрывая от меня взгляда.

— При такой динамике? — Сомов посмотрел на мониторы. — Два дня. Максимум три. Потом полиорганная недостаточность и смерть.

Это значило, что пациент умрет из-за отказа всех органов.

— Я ожидал большего от больницы с такой репутацией, — холодно заметил капитан. — «Лучшее медицинское учреждение Москвы» — так, кажется, написано на вашем сайте?

Ну давай же, предложи сам что-нибудь. Ты же видишь, что обычными методами тут не обойтись. Или твоя инквизиторская гордость не позволяет признать необходимость нестандартного подхода?

Но вместо Стрельцова заговорил лейтенант Кравченко:

— Капитан, а что если применить коллективное усиление? Я читал в «Вестнике Императорской медицинской академии» о групповых диагностических ритуалах.

Надо же! Ну хоть он догадался! Начитанный инквизитор. И предлагает именно то, что мне нужно. Спасибо, лейтенант, вы только что стали моим любимым карателем.

Он предложил ровно то же, что и я пару минут назад,