Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев

Нильсон отпустил меня и схватился за горло. Я спихнул его с себя и отполз немного в сторону. Вытащил пистолет.

— Нет, не смей! Отец, берегись!

Я успел подумать: откуда здесь взялась Кая Нильсон?

А затем произошли одновременно два события: прозвучал выстрел, и в мою спину вошло лезвие ножа.

Эпилог

Тьма обволакивала мой разум. Невероятным усилием воли я стал продираться сквозь нее. Необходимо, чтобы было, за что цепляться. Вот оно — боль в спине. Будто тысячи тысяч игл застряли в моей плоти. Я сконцентрировался на этой чудовищной боли. Сознание начало выныривать на поверхность, к свету.

— Он, кажется, пошевелился…

Чей голос? Знаю… самый любимый голос на свете.

— Да, госпожа. И я видел.

И твой голос я помню, друг.

Все силы, которые мне удалось нащупать в своем пока еще слабом теле, я направил на то, чтобы отодрать веки. Свет резанул по глазам. Я зажмурился.

— Аксель, дорогой! — Эйва приникла ко мне.

Я открыл глаза и увидел ее лицо в сантиметре от своего.

— Как же я рад тебя видеть, детка. Ты в порядке?

— Да, в полном.

Она отстранилась. В глазах жены застыли слезы радости и облегчения.

В палате были так же Ранд и Скай.

— Рад видеть вас живым, господин Ульберг, — улыбнулся Ранд.

— Спасибо, друг. И ты здесь, дружище. — Я запустил руку в шерсть Ская на макушке, который тут же заскулил от удовольствия. — Ну, а теперь рассказывайте. Что с Нильсоном?

— Он мертв, граф, — ответил Ранд. — Ваш выстрел добил его окончательно. Кая сбежала, и это моя вина, граф, простите, что был недостаточно осмотрителен.

— Я считал, она больше не в команде отца, — с задумчивым удивлением заметил я.

— Я думаю, она запуталась, — ответила Эйва. — Она всю жизнь была его послушной собачкой, Нильсон держал ее на крепкой привязи. Полагаю, очень тяжело психологически разорвать такую сильную связь. Кая ненавидела отца, но и была эмоционально от него зависима.

— Возможно, ты права, умница моя. — Я с нежностью погладил руку Эйвы. — Так что с Каей?

— Скай разорвал ей глотку. Обнаружив побег, мы тут же кинулись за ней, благо, она не успела отъехать далеко. Волка взяли с собой. — Ранд потрепал Ская между ушами.

— Так ты снова спас меня, друг. — Я ласково погладил волка по шее.

— Доктор говорит, твоя рана была хоть и глубока, но не смертельна. Ты мог потерять слишком много крови, но Ранд успел вовремя довезти тебя до больницы. — Эйва с благодарностью взглянула на него.

— Я перед тобой в долгу, друг, — обратился я к Ранду.

— Да бросьте, господин, — отмахнулся он.

— Сколько раз можно говорить — никаких господинов. Ты давно стал другом нашей семьи. И, кстати, подыщи мне нового водителя. Потому что я собираюсь сделать тебя ответственным за поставку алкоголя в императорский двор.

— Ох, Аксель… — Ранд был растерян. — Не знаю, что и сказать.

— Я надеялся, что ты согласишься на работу, — улыбнулся я.

* * *

Меня выписали спустя неделю.

Вернувшись домой, я долго ходил по комнатам и изучающе осматривал их.

— Ты чего, милый? — удивилась Эйва. — Ты какой-то странный.

— Я просто хожу и думаю — как, оказывается, легко быть счастливым. Оказаться в родных стенах, рядом с семьей — и понимать, что теперь-то уж точно нашему покою ничто не угрожает. Разве это не счастье?

— Я тебя понимаю. Мы с тобой заслужили пожить скучной жизнью, без всяких Нильсонов, похищений и покушений на наши жизни.

— Ты совершенно права, дорогая. Давай начнем эту новую, прекрасную, скучную жизнь с чашечки кофе перед камином?

— А ты уже думал о том, как мы назовем нашего сына?

— Если ты не будешь против, родная… — Я обнял Эйву: — … мне хотелось бы выбрать имя Карл.

— Карл — прекрасное имя, Аксель.

* * *

Эллинор Нильсон сидела в кабинете мужа и отдавала распоряжения новой горничной.

— Я сложила все вещи своего погибшего мужа — на помойку их.

— А как быть с вещами вашей дочери, госпожа? — робко поинтересовалась полноватая девушка.

— Быть может, у вас есть, кому отдать их? Мне бы не хотелось выкидывать вещи Каи.

Эллинор сохраняла на лице спокойное выражение, но сердце ее тоскливо сжалось при мысли о смерти дочери. Да, Кая ненавидела мать, помогала отцу измываться над ней годами. Но материнское сердце, даже плача кровью и рубцуясь уродливами шрамами от полученных ран, продолжает любить собственное дитя.

— Моя сестра такая же тощая… — Служанка покраснела и запнулась. — Я хотела сказать…

— Да нет же, ты права — Кая была тощая, как спичка. Можешь отдать ее вещи сестре.

Когда горничная, рассыпаясь в благодарностях, покинула комнату, Эллинор прошептала:

— Сдается мне, одно платье моей дочери стоит дороже всего гардероба твоей сестры…

* * *

Течение жизни стало умиротворенным и плавным. Мы с Эйвой ждали появления нашего сына на свет и готовились к этому чудесному событию. Оборудовали детскую комнату. Закупили огромный шкаф одежды. Эйва заказала на дом гору литературы о беременности, родах и детской психологии, и зачитывалась этим всем сутками.

Астрид выписали из лечебницы для зависимых людей, и она как-то наведалась к нам в гости. Девушка словно изменилась. Не в смысле, вылечилась, хотя это тоже, надеюсь. Нет, Астрид будто стала… взрослее, что ли. В ней уже не было заметно острой потребности напакостить отчиму, устроить очередной мятеж. Подросток-бунтарь в душе девушки уступил место леди, которой захотелось заняться в жизни чем-то поинтереснее употребления наркотиков и побега с сомнительным ухажером. Эйва тоже заметила эти перемены в императорской падчерице.

Хорошо, что люди способны меняться, иначе в мире было бы куда больше дерьма, чем мы имеем.

* * *

Мы с Эйвой сидели в библиотеке и изучали каждый свою книгу: моя супруга что-то про воспитание ребенка, а я — травоведение.

— У меня дежавю, — шепнула Эйва, отрываясь от страницы.

— У меня тоже. А помнишь, как мы с тобой познакомились? — улыбнулся я.

— Я думала, обычно этот вопрос задают девушки. — Эйва мило прыснула в кулак.

Я чмокнул