Большой подскок - Уолтер Стоун Тевис

Я высунул голову из окна и посмотрел вверх. Теперь шар был размером с яйцо. Я подогнал машину на нужное место, выскочил из нее и отбежал в сторону, спасая свою жизнь.

Шар упал примерно в шестидесяти футах от машины. И мне вдруг пришло в голову, что моя задумка несусветная глупость. Разумнее надеяться, что мяч попадет в пруд, или отскочит в море, или приземлится на песчаной дюне. Все, что мы можем сделать, это последовать за ним, и если что-то как-нибудь его ослабит, попытаться схватить его.

Шар ударился о мягкую землю и на этот раз не удвоил свою высоту, но все равно поднялся высоко. Его не было видно почти целую вечность.

А потом — невероятное невезение — шар снова упал с оглушительным грохотом на бетонное шоссе. Я видел, как он ударился, и сразу же после этого увидел трещину шириной с палец, разверзшуюся по всей ширине дороги. И шар полетел вверх как ракета.

«Боже мой, — подумал я, — теперь это по-настоящему серьезно». И на следующем прыжке…

Казалось, прошло невероятно много времени, пока мы, Фарнзуорт и я, вытянув шеи, ожидали его появления в небе. И когда это, наконец, произошло, мы едва смогли уследить за ним. Он просвистел, как бомба, и мы увидели, как серая тень упала на Землю почти в четверти мили от того места, где мы стояли.

Но мы не заметили, как он подпрыгнул снова.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Затем Фарнзуорт очень тихо сказал:

— Возможно, он упал в пруд.

— Или в самый большой коровник в мире, — сказал я. — Ну же!

* * *

Если бы фермер, которому принадлежало поле, был дома, мы наверняка могли бы встретить смерть от порции каменной соли или картечи. Мы уничтожали все посевы, которые попадались под руку, включая капусту и ревень. Но и после десяти минут поисков мы так и не нашли шар.

Обнаружили мы только дыру в земле, похожую на небольшой метеоритный кратер. Она была глубиной в добрых двадцать футов. Но на дне ее шара не было.

Я в ужасе таращился на кратер целую минуту, прежде чем мне удалось разглядеть внизу тысячи маленьких серых осколков.

Объяснение пришло к нам обоим одновременно. Плохой проводник, шар израсходовал все свое доступное тепло на этот последний удар. Как мяч для гольфа, который окунули в жидкий азот и бросили на пол, он разбился на множество мелких осколков.

Я спустился в кратер и подхватил один из кусочков сложенным носовым платком, — никто не мог сказать, насколько холодным он будет.

Да, это был кусок шара Фарнзуорта. И он был холоднее сосульки.

Я выбрался наружу.

— Пойдем домой, — сказал я.

Фарнзуорт задумчиво посмотрел на меня. Затем он чуть склонил голову на бок и спросил:

— Как ты думаешь, что произойдет, когда эти кусочки оттают?

Я в ужасе уставился на него и начал думать о тысяче крошечных осколков, беспорядочно скачущих, где попало, рикошетящих от зданий в центре Сан-Франциско и в двадцати округах поблизости. Им же все равно обо что ударяться, они будут двигаться и ускоряться, пока в воздухе будет хоть немного тепла, которое даст им энергию.

А потом я увидел на другой стороне пастбища сарай с инструментами.

Но Фарнзуорт, пыхтя, уже ковылял впереди меня. Он достал лопаты и протянул одну мне.

Следующие нескольких часов мы молча работали. Нельзя быстро засыпать яму глубиной в двадцать футов, особенно если вы очень, очень усердно копаете и очень тщательно утрамбовываете землю.