Мечников. Том 3. Живое проклятье - Игорь Алмазов

— Стихийники хорошо чувствуют друг друга, — сказал он. — Не помню, откуда я это знаю, но это факт. Некоторых даже притягивает друг к другу. Сила влечёт к себе силу.

О! А ведь я могу кое-что сделать, чтобы ослабить его магическую ауру.

— С сегодняшнего дня я буду давать тебе отвар из манарелианы, — произнёс я. — Он будет подавлять магию. Так тебе будет проще научиться её контролировать.

— Хорошо, спасибо тебе, Алексей. Я перед тобой в неоплатном долгу, — улыбнулся он.

— Отдыхай пока, «должник», — усмехнулся я. — Мне нужно отойти в город. Я скоро вернусь. Но ночью мне снова придётся уйти. Я сегодня дежурю в госпитале. За это время никуда не высовывайся. И с моим мана-клещом не конфликтуй. Его зовут Токс. Опасности для тебя он не представляет, так что и сам его не обижай.

Перед тем как начать подготовку к дежурству, я посетил Катю и Серёжу. Женщина была взволнована, не понимала, почему Олег сбежал назад раньше положенного срока. Я не стал её беспокоить и рассказывать о том, что ко мне наведывался Рокотов. Объяснил отсутствие дяди тем, что в Садах произошла вспышка новой болезни и там срочно потребовался лекарь.

Как только я вышел из здания, где находилась съёмная квартира дяди, мне сразу же встретилась старая знакомая. Анна Елина — дочь барона — ждала меня прямо у подъезда.

— Добрый вечер, Алексей, — улыбнулась она. — С Новым годом!

— Добрый, Анна, взаимно, — нахмурился я. — Ты что, следила за мной? Только не говори, что случайно здесь оказалась. От этого двора до твоего дома — половина Хопёрска.

— Да, я увидела тебя на площади, но не решилась подойти… — отвела взгляд она. — Люди доложили отцу, что видели у твоего дома Рокотова. Я начала переживать, что он тебе угрожал.

— Переживать за меня не стоит — я могу за себя постоять, — ответил я. — А что люди твоего отца делали у моего дома?

Анна опасливо оглянулась, а затем жестом подозвала меня к себе. Мы отошли от многоэтажки и встали между деревьями, где нас никто не мог подслушать.

— Я не должна тебе этого говорить. Отец разозлится, если узнает, но… Скрывать я тоже не могу, — прошептала Анна.

— Говори уже — не томи, — настоял я.

— Отец решил рискнуть. Он хочет восстать против Рокотова. Поэтому заручается поддержкой новых союзников, отправляет людей в город, чтобы следить за действиями его бандитов.

— А мне ты зачем это рассказываешь? — не понял я. — Разборки местных авторитетов меня не касаются.

— Касаются, если речь идёт о некротике, — заявила она.

— Что-что, прости? — не понял я. — Причём здесь некротика?

— Наши люди раскопали за городом какой-то некротический артефакт. Похоже, отец решил использовать его на Рокотове, — объяснила она.

Видимо, нашли ещё одну закладку Сухорукова. Плохо дело… От этого могут пострадать невинные люди.

— Анна, ты ведь понимаешь, что я могу передать эту информацию в орден лекарей? Тогда информация дойдёт до князя Саратовской губернии, и твоего отца могут лишить титула. Ты сильно рискуешь, рассказывая мне об этом.

— Я верю, что ты не станешь этого делать. Просто знаю, что, если где-то всплывёт очаг некротики, туда сразу же отправят местных лекарей. Я хочу, чтобы ты был готов. После всего, что ты сделал для моей семьи, предупредить — это меньшее, чем я могу помочь.

— Хорошо, Анна, я тебя понял. Спасибо за информацию. Но всё же постарайся отговорить отца от этой затеи. Он серьёзно рискует. Играться с некротикой крайне опасно.

Во дворе появились люди, и нам пришлось разойтись в разные стороны, чтобы нас никто не заметил. Ну и подкинула же мне задачку баронесса! Порой неведение даже лучше, чем горькая правда. Ведь клятва лекаря может потребовать, чтобы я лично отобрал некротический артефакт у барона. А вступать в такой конфликт — не просто опасно, но и попросту самоубийственно. Мне бы хотелось и вовсе не увлекаться этими разборками между Елиным и Рокотовым.

Размышляя об этом, я вернулся домой, собрал сумку с инструментами и направился к Хопёрскому госпиталю. Там меня встретил мой коллега Эдуард Родников. Он изо всех сил старался скрыть от меня свой взгляд, поскольку до сих пор чувствовал себя виноватым из-за того, что свидетельствовал против меня в суде.

— Здравствуйте, господин Мечников, — пробурчал он. — За ночь весь госпиталь пришлось забить людьми. Половина Хопёрска слегла после праздника. Так что… Передаю эстафету вам!

— Сейчас разберёмся, — коротко ответил я и вошёл в здание госпиталя.

Это было моё первое дежурство, поскольку ранее Кораблёв не допускал меня до работы в госпитале, так как считал, что я ещё совсем неопытен. Однако после того, как я излечил его брата от онкологии, главный лекарь окончательно изменил своё мнение.

Первым делом решил проведать Лаврентия Кораблёва. После того как я его прооперировал, мужчина до сих пор лежал под наблюдением лекарей. Но так и должно быть, поскольку его тело ещё не адаптировалось к жизни без одного лёгкого.

— А вот и мой спаситель! — прохрипел Лаврентий, увидев меня. На бледном лице старого торговца появилась лёгкая улыбка. — С Новым годом вас, Алексей Александрович! А я спешу похвастаться перед вами хорошими новостями. Сегодня ночью я впервые смог пройтись до выхода на улицу — и обратно. Даже огненное шоу удалось издалека посмотреть.

— Я надеюсь, Эдуард Семёнович следил за вами в это время? — уточнил я.

— Господин Родников спал, — рассмеялся Лаврентий. — Я не стал его будить. Мне хотелось совершить этот подвиг самостоятельно.

М-да, я в Родникове и не сомневался.

— Значит, идёте на поправку, Лаврентий Сергеевич, — сказал я. — А теперь позвольте мне послушать ваше лёгкое.

Я достал фонендоскоп и провёл аускультацию грудной клетки. Давление в полостях уже стабилизировалось, органы слегка сместились и заняли устойчивую позицию. Это я смог понять с помощью перкуссии.

Хороший всё-таки метод! Благодаря ему можно определить, что происходит в теле человека без рентгена и УЗИ. Достаточно простучать пальцем грудную клетку или живот, а затем соотнести образовавшийся звук со стандартной нормой. К сожалению, в моём мире многие врачи уже забыли, как ценна перкуссия. Большинство стали слишком сильно полагаться на инструментальную диагностику.