Поделись своей правдой - Алексей Евгеньевич Аберемко

лесу выживают либо мелочь, которая по норам может спрятаться, типа кабанов и медведей, либо те, кому сам чёрт не брат – барсуки или ежи. Но факт – рога имелись, и их вручали победителю кулачного боя, а он вешал над входом в избу на целый год. Для гордости.

В эту зиму бились Ерофей Потапов и Гаврила Гаврилов. Гаврила, он более эмоциональный, давай сразу себя в грудь кулаками лупить. Широкие ноздри на тёмном лице садовода раздуваются. Я так и не понял: он Ерофея хочет напугать или себя бодрит. А по Ерофею вообще ничего не поймёшь: мелкие глазки ничего не выражают. Стоит себе столб-столбом. Потаповы охотники, умеют выжидать.

У Гаврилы нервы не выдерживают. Рывок. Кулачище летит в лицо Ерофею. Тот отступает, но валенок оскальзывается на замёрзшей луже. Удар проходит над головой. Гаврила по инерции летит через противника. Ерофей стягивает предательскую обувку. Всего мгновение, но этого хватает, чтобы садовод встал и вцепился вершковыми клыками сзади в мощное плечо не успевшего подняться соперника. Ерофей взвыл. Гаврила не дал ему опомнится, перехватив в замок шею. Вой перешёл в хрип. В отчаянной попытке вырваться охотник царапает когтями душащую руку и тяжело встаёт на ноги. Куда там – захват железный.

Гаврила решает приблизить победу и резко дёргает шею противника на себя. Всё? Нет! Ерофей резко отталкивается ногами. Но не вперёд, а туда, куда тянет противник. Они оба падают. Только Ерофей на мягкое тело, а Гаврила на промёрзшую землю. А ещё на него приземляется восьмипудовая туша. Руки безвольно разжимаются. Ерофею остаётся только развернуться на поверженном противнике. Староста останавливает бой. Рога теперь висят над входом в дом Потаповых.

Я вспоминал зиму, пытаясь отогнать мысли о завтрашнем походе к Лешему. Возле нашего дома стоял дед Серёжа. Загасив самокрутку, он предложил:

– Пойдём ко мне. Разговор есть.

Ладно, всё равно на работу не стоит. Пошли. Дед Серёжа обернулся к дёрнувшейся следом Люське:

– А ты дома посиди. Тебя не приглашали.

Может быть, со временем у них и наладятся отношения. В избе деда Серёжи был накрыт стол. По-холостяцки накрыт: пара мисок с закусью и ополовиненная бутыль. Хозяин тяжело сел на лавку, а мне указал место напротив. Тут только я понял, что бутыль он почал уже сегодня.

– Уходить тебе надо, паря! – дед Серёжа утвердил своё напутствие ударом кулака по столу, потом пьяно улыбнулся. – Ну вот, видишь: «паря». Подхватил словечко.

Я словечко не видел, а слышал. И не понял, что в нём плохого. Все так говорят. Но на всякий случай кивнул.

– Я становлюсь, как Ерофей или Кузьма. А раньше – богема!

– Ты не похож на Ерофея. Он толстый. На Кузьму немного. Если не на свету. Хотя… Кузьма покрепче будет. И повыше. Нет. Тоже не похож.

– А! Что ты понимаешь, дебил?! Наливай! Тебе Леший тоже мозги хотел пробить, боялся, что ты шпион. Только я помешал. сказал, что у тебя лоб узкий, а челюсть массивная. Явный признак умственной отсталости. Таких в шпионы не берут. Если лоботомию сделать, совсем идиотом сделаешься. А так, избы научу тебя ставить. И научил.

Дед Серёжа опрокинул в себя полстакана самогона. Я тоже выпил. Самогон я не люблю, но дядя Серёжа говорит, что спирт глистов травит и для аппетита полезно. Почему травит спирт, а пьём мы самогон, я ещё не разобрался. А закусывать люблю. Мою любимую капустку с брусникой ещё не квасили, но дед Серёжа нажарил молодой картошечки. С редиской самое то. Мой наставник крякнул и продолжил:

– Нет здесь жизни. Существование одно.

– А где она есть, дед Серёжа?

– А нигде нет. И так плохо, и эдак хуёво. Только у человека выбор должен быт. Сам он должен выбрать, где ему хуёвее. Валить тебе нужно, паря. Валить!

– Кого? – не понял я.

– Не кого, а куда. Вернее, откуда. Отсюда валить нужно. Весь смысл в этом. Главный смысл! Миссия! Беги, пока не поздно. Вспомнил я то место, которое тебе снилось. Посёлок Лиго. Он на самом деле существует. Тебя кикиморы тянули через лес, а есть дорога на двадцать километров короче. Между топью и Тёмным прудом.

Я особо не слушал. Никуда я валить не собираюсь. Поговорю с Лешим. Он ведь тоже человек. Наверное. Дед поддел вилкой кубик нарезанного в чашке холодца:

– Ты чего холодец не ешь? Я зря что ли полдня варил? В нём коллаген. Полезный для суставов, говорят.

– Не люблю. Сопли замороженные.

– Ты же не пробовал.

– Ты тоже сопли не пробовал, но ведь не ешь. Или ешь?

Дед Серёжа пьяно улыбнулся и прищурился. Хитрый такой прищур получился… не, не хитрый… блядский. Точно! Так отец говорил. Про кого? Про Сергея Беринга. Кто такой Беринг? Певец. Если деду сбрить бороду и убрать лет двадцать… почему двадцать? Он ведь не такой старый. Морщин не так много, если приглядеться… волосы почти все на месте. Только седые…

– Дед Серёжа!

– Чего?

– Сергей Беринг тебе не сын, случаем?

Старик поперхнулся холодцом, а потом вдруг захохотал. Отсмеявшись и откашлявшись, подтвердил:

– Отчего не сын?! Роднуля! Роднее не придумаешь. К тебе, гляжу, память возвращается. И что ты вспомнил?

Глава 3

Раннее утро. Клибриг видит самые интересные предрассветные кошмары. Никуда спешить не надо. И тут несётся по улице старая Ламбо и весело воет изношенными двигателями в колёсах. Мы с отцом едем на работу за город. Я пытаюсь закрыть лицо капюшоном, чтобы случайно не попасть на глаза друзьям по тусовке.

Я делаю звук громче. Отец не любит автопилоты, поэтому на стекло изображение не транслируется. Просто слушаю. Не важно, что. Главное, остановить мыслемешалку. Поёт Сергей Беринг. Что-то трансцендентальное с рваным ритмом. Как раз, чтобы не дать мозгу свалиться в медитацию. Думать вредно: от этого голова болит. Нормальные люди не думают – действуют. Но что поделаешь? Я ненормальный.

Сегодня в годову засела мысль: я живу, чтобы работать или работаю, чтобы жить? Возможно, далекий предок человека взял в руки палку-копалку только потому, что ему нечем было оплатить комнату в пещере. Только это было в те времена, когда за комнату надо было платить. И хлеб насущный покупать. Или тогда за хлебом гонялись, а потом забивали той самой палкой? Не важно. Теперь же все физиологические потребности человека удовлетворяются бесплатно. Главное – отработать обязательные недельные четыре часа. Потом живи в квартире с удобствами и получай набор продуктов из принтера, одежду и, что там ещё нужно. Как говорится: от каждого по способности, каждому поровну.