Бесприданница - Лара Барох

— Я все еще слаба после болезни, поэтому хорошо будет, если ты будешь подсказывать. Тяжело мне, вдруг что-то пропущу? А ты проверишь и поправишь меня… — В подтверждении своих слов опустила плечи и жалобно так вздохнула.

Я за всю жизнь научилась подстраиваться и под начальников-самодуров, и под мужиков-работяг. К каждому умела ключик подобрать. Здесь, что главное — не своевольничать, а кивать в ответ, соглашаясь со всем. Да поддакивать почаще. Таких все любят. А поступать можно по-своему, главное не в прямую против воли начальства. Но и здесь есть варианты… А уж с ребенком и подавно как-нибудь справлюсь.

— Ну, если я главная, то так уж и быть. Пойдем к папе в кабинет. Но обещай меня во всем слушаться! — Добавила она в конце погромче, видимо, чтобы все вокруг слышали.

— Ты главная. Я буду делать то, что ты скажешь. — Заверила ее в ответ. Она гипнотизировала меня взглядом, даже слегка прищурилась, чтобы уловить в моих словах подвох. Но совершенно напрасно. Я не собиралась лукавить или обманывать ее. Мне сейчас нужен помощник в семье, а не враг!

Тем временем передо мной кухарка поставила глубокую глиняную тарелку с такой же кашей, что у сестры. И перед няней ровно такую же. Ну что же, приступим к завтраку! На вкус я не могла идентифицировать кашу. Без соли и на воде, она скорее напоминала картон по вкусу. Но это ничего, не навсегда. Мне сейчас нужны силы для жизни. Поэтому ложку в рот, и глотаем!

Как я Сашеньке маленькому говорила? За маму, за папу… Здесь несколько иначе — за сестру, за вторую, за няню… Глядишь, а в тарелке уже половина осталась. Но я никогда в жизни не допускала объедков — послевоенный ребенок. Поэтому доела все до конца. Сверху запила травяным взваром и поблагодарила кухарку за кашу. Она лишь кивнула в ответ, ничего не ответив. Ну, пусть так. Может, так и положено. Откуда мне знать?

Гулла терпеливо дождалась, пока я закончу и спросила с нажимом:

— Пойдем? — Судя по всему, она по-прежнему не верила мне.

— Конечно! — Миролюбиво улыбнулась ей в ответ и добавила. — Может, заглянем к матушке по дороге?

— Нет! — Сестра даже ногой топнула при этом. — Я главная, и я решаю! Идем сразу в кабинет!

Детский максимализм он такой. Туннельный взгляд на цель, без обдумывания и оглядки. Пусть так. Я все равно придумаю, как Гуллу направить по тому пути, что мне выгоден. Следует лишь получше изучить ее характер.

— Спорить не буду. — Тут же миролюбиво улыбнулась и направилась вслед за сестрой. Няня соскочила, чтобы последовать за нами, но я остановила ее жестом руки. Не нужно, чтобы она заступалась за меня и тем самым раздражала лишний раз сестру.

Глава 6

Гулла не оглядываясь привела меня на третий этаж. Здесь из небольшого холла направо и налево расходились не слишком длинные коридоры. Сестра повернула направо и толкнула первую дверь. В лицо ударил холод и запах затхлости. А еще темнота. Как мы здесь будем что-то читать?

— Я ничего не вижу. И холодно мне. — Жалобно произнесла.

— Так камин разжечь надо. Забыла, что ли? — Уверенно заявила Гулла в ответ.

— Я действительно совершенно не помню ничего до болезни и похорон. — Воспользовалась моментом и сообщила сестре новость. Пусть сразу привыкает к моему новому состоянию.

— Как это?! — Лица в полутьме различить сложно, но судя по удивлению в голосе, она порядком изумилась.

— Очнулась — вижу старуху рядом. А кто она — не знаю. Даже своего имени не помнила. Представляешь, как я испугалась?! Это уже потом няня все рассказала, да я и сама кое-что вспоминать стала. — Постаралась придать голосу дрожи: — Вы все для меня враз стали чужими, незнакомыми. Бр-р-р!

— А сейчас-то вспомнила нас? — Совершенно по-человечески, — с нотками сострадания отозвалась сестра.

— Мало совсем… — с горечью ответила я. — Знаю только то, что няня рассказала. — Даже чуть всхлипнула, чтобы прибавить жалости к своей персоне. — Может, ты мне поможешь вспомнить? Расскажешь, чего не помню? — Попросила в конце.

— Ну давай, расскажу. — Охотно откликнулась Гулла. — У нас осталась матушка и мы втроем. Ты — старшая, но это только по возрасту, я — средняя, а Фрайка — она самая младшая.

Кажется, она забыла про темноту и холод, обрадовавшись представившейся возможности почувствовать себя главной. А я уже порядком замерзла, поэтому закашлялась ей в ответ.

— Ой, камин-то мы не растопили! — Спохватилась она и принялась чем-то шуршать и стучать у стены. — Готово. Пойдем за головней.

Сестра лихо выскочила из кабинета и направилась вниз, ну и я, понятное дело — за ней. В кухне она, не спрашивая разрешения, подхватила металлические щипцы и выудила ими из очага, горящую головешку.

— Дай горшок побольше. — Кивнула она на пол, где стояли пузатые глиняные черепки. Я проследила за ее взглядом, примерялась к головне и поднесла тяжелючий горшок. Сестра кинула в него головню и распорядилась нести наверх.

Я кряхтела, но медлить не стала. Надо успеть дотащить ношу, пока горшок не нагрелся. Потом хуже будет. Поэтому прижала его покрепче и, осторожно ступая, вернулась в кабинет. Сестра шла впереди с щипцами в руке.

— Здесь ставь. — Распорядилась она вверху. Я послушно выполнила ее приказ. Мне — несложно, а она проникается своей значимостью и все больше мне доверяет. Я ведь действительно не обманываю. Она раздает указания — я подчиняюсь. Глядишь, так и подружимся.

Щипцами сестра ловко подхватила головню и сунула куда-то влево. А затем шумно начала раздувать. Практически сразу я увидела, как загораются дрова, сложенные конусом в камине. И тут же от них потянуло теплом, переходящим в жар.

— Сейчас разойдутся и согреемся. — Прокомментировала она. — Тащи стулья, пока здесь посидим. — Новое указание не заставило себя ждать. Интересно. Она всегда такая? Или активно пользуется моментом?

Пока мы сидели у камина и ждали когда согреется кабинет, сестра вернулась к рассказам. Из них выходило, что отец наш покойный был самым красивым, самым умным, самым добрым и заботливым. Все свободное время проводил с нами — детьми. Катал на плечах, гулял по лесу, учил травам и как отыскать дорогу домой, если заплутаешь.

А вот матушка, та всегда была сама по себе. Сидела целыми днями у окна, да вышивала. Сама нас не звала, а когда мы приходили, отвечала