Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом - Макс Максимов

Еще до того, как приложить транспортир к картине, я подметил, что треугольник, в который вписан сальвадоровский Иисус, очень похож на треугольник из капель на полу. Чертовщина, мать вашу! Неужели подобны они?

Так и случилось. Подобны. Отложив транспортир, я сел на кровать. Подобны, черт дери. Углы равны вплоть до градуса. Нарисовать эти поганые треугольники идеально по вершинам я не мог, ведь в обоих случаях не было четких вершин: тут капли, там — локти, голова… Но даже так выходит, что я выплюнул лимонад таким образом, что капли-вершины образовали такой же треугольник, как и треугольник, образованный вершинами в виде локтей и головы Иисуса на картине, написанной почти сто лет назад! Что со мной происходит?!

Саид! Точно! Надеюсь, он там один в кабинете…

Я побежал к Саиду. Точнее не побежал, а пошел. Но очень живо. Иду, а сам в голове числа кручу — пятьдесят шесть и шестьдесят восемь.

— Саид, — сказал я с порога. Он на меня взгляд поднял и молчит. Наверное, я странно выглядел в этот момент. Надо успокоиться. — Саид, — повторил я, но потише, — моя просьба покажется необычной… В общем, есть у меня своя гипотеза касаемо Сферы.

Тут я соврал. Я понятия не имел, Сфера ли виновата в моем помешательстве или не Сфера.

— Да, что ты хотел?

— Можешь еще раз открыть в AutoCAD файл со съемкой сегодняшней?

— Он открыт.

Я подошел к нему и склонился над монитором. Он развернул вкладку со съемкой Сферы.

— У тебя тут, можно сказать, теодолитный ход получился. Не мог бы ты мне углы померить между базисами?

— Могу. А в чем смысл? — сказал он, а я смотрел на этот треугольник и уже понимал, что углы будут такие же, как у Дали и капель моих.

— Не спрашивай. Просто сделай.

— Хорошо.

Саид выделил курсором две линии, соединяющие точки стоянки его лазерного сканера, и показал мне поле «угол»: 56°25’30”. Потом выделил отрезки, образующие соседний угол. Я даже не удивился, когда увидел 56°25’30”.

— Ого, — сказал он, — как я так с углами подгадал. Равнобедренный треугольник вышел. До секунд! Удивительно. Впервые так.

Саид выделил отрезки, образующие третий угол…

Я не стал смотреть. Отошел от монитора.

— Все нормально? — спросил он.

Я махнул рукой и вышел из кабинета. И как теперь это не включить в парадигму событий? У нас есть три треугольника, на которые пал мой взор. Первый был создан художественным образом: в конце прошлого века Сальвадор Дали показал Иисуса в своей работе в центре полотна в такой позе, что он образовывал телом своим треугольник. Ладно, это полбеды. Вся беда в другом. В том, что когда-то давно я влюбился именно в эту картину. А на этапе проекта полета решил, что неплохо бы украсить ей свою комнату в ракете.

Дали не мог знать о нас, когда рисовал… Я не мог плюнуть так… Саид не мог поставить свой сканер, чтоб…

Можно сослаться и на случайность, да, но с тем же успехом мартышка, хаотично бьющая по клавиатуре, напишет «Войну и мир»!

Предположим, что я сошел с ума и вижу какие-то структуры, которые не должны никак выделяться из общего фона для нормального человека. Хорошо. Я увидел три геометрические структуры — три треугольника. Они все оказались с одинаковыми углами, насколько, конечно, это можно было измерить. Это мое помешательство? Нет, это объективная информация. А с чего я взял? Надо с кем-то это обсудить! Прямо сейчас. С Саидом? Нет. Со Стивом! Стив — врач. Психиатр. Мы с ним ближе всего общаемся. Но он все равно будет обязан доложить обо мне на Землю и команде.

Глава 8. Хищники Титана

Гречкин решил пока не рассказывать о своих треугольниках. На следующий день из-за грозы Мингли поменял очередность исследований и вместо моря Кракена команда отправилась к пещерам, а после по плану снова Сфера. Поехали на буровой. В кабине как раз было место для пятерых пассажиров — двоих спереди и троих сзади.

Первая настоящая ночь на Титане, которая продлится практически земную неделю, приближалась. Сегодня был последний светлый день — спутник Сатурна медленно поворачивался «спиной» к Солнцу, и сумерки с каждым часом сгущались все сильнее. Небо приобрело темно-оранжевый цвет.

Та сторона Титана, на которой находилась база, постепенно отворачивалась не только от нашей звезды, но и от Земли. Для того, чтобы связь с родной планетой не пропала, сегодня, после изысканий, команда должна запустить небольшую ракету с ретранслятором, который будет летать по орбите и передавать сигнал на Землю.

Буровая остановилась недалеко от огромной пещеры шириной навскидку метров сто и высотой метров тридцать, уходившей во тьму горных пород. Космонавты стояли возле этого зловещего инопланетного грота, который, словно громадное чудовище, разинул пасть, готовясь заглотить людей.

Метановый дождь хлестал по скафандрам, а гром гремел, казалось, прямо над головой. Юра держал в руках коптер с системой LiDAR для создания трехмерной карты пещеры, остальные — оружие.

Космонавты включили налобные фонари и зашли под каменный свод. Погрузившись во тьму метров на пятьдесят, Гречкин остановился, а остальные члены команды разбрелись осматривать местность. Лучи фонарей бегали по каменным стенам, докуда только могли дотянуться.

— Далеко не расходимся, — скомандовал Мингли, — друг друга из виду не теряем!

Поверхность этой пещеры сильно отличалась от поверхности земных пещер. Она казалась более гладкой, без сталагмитов, растущих в виде конусных столбов со дна, без валунов всевозможных форм, которые надо было бы перелезать, без сужений и расщелин, через которые пришлось бы протискиваться. Вместо всего этого, пещера грандиозным тоннелем уходила вглубь горы.

Юра запустил коптер. Тот взмыл вверх на десять метров и завис. Сам коптер во тьме видно не было, мигала лишь красная лампочка. Гречкин провел пальцем по сенсору монитора, и лампочка сменила цвет на зеленый.

— Так, — произнес Юра, — снимаем вперед, насколько позволит рельеф, потом идем следом.

Коптер медленно двигался по тоннелю, стреляя лазерами во все направления, а на экране Юры вырисовывались цветные текстуры и контуры поверхности грота. Через пятьдесят метров пещера начала резко сужаться и сворачивать влево. Вскоре лампочка скрылась за поворотом.

— Все. Сигнал почти пропал, — сказал бортинженер, — пойдемте.

Гречкин остановил коптер.

Робкими шагами исследователи ступали по ледяному дну, все глубже погружаясь в чрево горы. Когда они зашли за поворот, напряженное состояние усилилось, ведь теперь, обернувшись, они видели вместо