Наследник 3 - Дмитрий Шимохин

— Тогда о чем мы говорим-то? Пустое. Зачем нам отьезжать с насиженных мест, коли землицы немного, а людишек вообще не дашь. Мы ж с голоду помрем, — проворчал Василий.

— А ты и не дослушал, — хмыкнул я. — Землица та под огород да мелочь. Хочешь, сам там паши, коли время будет, хочешь, людишек сажай, коли охочие найдутся. Здесь дело в другом.

— И в чем же? — С недоверием спросил Василий.

— Погоди, Василий, чую, Андрей Володимирович что-то интересное выдумал. Сам все понимает, — медленно произнес Микита.

— Не без этого, — кивнул я. — Коли полусотниками станете, та земля вашей вотчиной станет. Немного, но… — прямо посмотрел я в глаза Миките. — Помимо этого, плату высокую положу. Семнадцать рублев простому боярскому сыну, а десятнику девятнадцать рублев в год. Помимо этого, если коня нет и брони, то и ее выдам.

— У-у-у, — тут же задумчиво протянул Василий. — Вся голытьба к тебе сбежится, стоит только прознать.

— Так мест в полку немного, а то уж сильно дорого встанет, — хмыкнул я. — Вот только и это еще не все. У полка будет своя хлебная казна, с двух сел туда хлебушек будет идти. Которую сами и делить будете, — выдал я.

— Чудно, но толково, — кивнул Микита. — Села-то большие?

— Ну уж не малые, — улыбнулся я. — Коли немощным кто станет, постареет али рану получит, то и он будет плату иметь, поменьше, конечно, но все же. Коли погибнет кто, и вдова останется детишками малыми, то и тут не брошу, плата будет положена рублев двенадцать, еще с полковой казны хлеб получать.

— Ой, сладко говоришь, княже, — хмыкнул Василий.

— За то служить будут, — оскалился я.

— Зачем мы тебе? Только озвучь, к тебе народец побежит, все бросив, — прищурился Микита.

— Я вас знаю, вы помогли, когда мне нужно было. Люди вы знающие, в бою не раз были и не подведете. Не знаю, согласитесь али нет, но я всегда буду готов вам помочь, — ответил я.

— Сына моего тоже возьмешь? — с жаром спросил Василий, и я понял, что он согласен.

— Возьму, — кивнул я. — Коли чего не умеет, научим. — И я глянул на Микиту.

— А-а-а… — И он махнул рукой. — Записывай в свой полк. Только десятником.

— Вот и сговорились, — улыбнулся я.

Немного посидев и обсудив, кого можно из гороховичан позвать в полк, мы разошлись.

Погода между тем начал портиться, на небе начали ходить тучи и покапывать дождь, так что дорога раскисла, и путь наш стал еще более труден.

Добравшись до Белгорода, основную часть людей отправили в город, отдохнуть и нас дожидаться. Устроить их должен быть Олег, как местный, а главными следить за порядком остались Василий и Прокоп. Мы же с дедом и с двумя послужильцами направились к деду домой, где дожидался нас дядя Поздей со своей семьей и семья дяди Олега. Дядя Олег, как удостоверится, что все хорошо, тут же к деду рванет.

На отдых решили выделить два дня, все-таки народ измотался.

Встреча вышла радостной, и мне казалось, что дядька Поздей постарел, видать, вымотал себе нервы. Праздничный ужин, новости, а после и банька в награду.

Да и новость о том, что переселяются в Старицу, была положительно принята. Обговорили, что начинают собираться, а после в Белгороде на подворьях нас дожидаются.

Отдохнув, мы вернулись в Белгород, и я сразу направился к воеводе, которым был князь Федор Иванович Волконский. Мужчина в самом рассвете сил, лет сорока, с умным и острым взглядом. Естественно, меня тут же потащили за стол, за который были приглашены и главы полков, что нынче стерегут рубеж, им-то после обеда я и подарил половину того, что закупил во Владимире. Дабы они поделили и раздали нуждающимся, а чтобы себе не прикарманили, о произошедшем тут же Олег растрепал по всему городу. Дескать, князь Старицкий, родич царя и первый боярин ратным людям подарки привез, дабы они еще лучше стерегли рубежи.

Распрощавшись с воеводой, мы отправились в Царев-Борисов, а точнее, просто уже Царев.

— Город сей основан по приказу Годунова, недавно, считай, и десяти лет не прошло. Основали его Богдан Бельский да Семен Альферов. Бельский говорить любил, что, дескать, Борис-царь в Москве, а он царь в Борисове, ну, попал он в опалу за эти словеса, — усмехнулся дед.

Город расположился на берегу реки Оскол, хотя, как по мне, это была, скорее, крепость и до города ей еще далеко. Стены высотой были не меньше восьми метров, вокруг еще вал и ров. На стенах девять башен, три из которых с воротами. Вся крепость деревянная, ни одного каменного строения.

За пределами города расположилась просто огромная пашня, возле которой и стояли укрытые стеной дворы — для обережения работных людей, тут же пояснил мне дед, когда я проявил интерес.

Народу же в самом городе было не меньше, чем в Белгороде, а то и поболее. Одних стрельцов полторы тысячи.

С другой стороны города, за рекой, располагался торг, куда и пригоняли коней на продажу.

— А кто воевода-то в городе? — спросил я у деда Прохора.

— Первым воеводой был князь Хворостин, только помер он в прошлом годе. Вторым — князь Гагарин, вот только, когда весь город поднялся за Дмитрия Иоанновича, князь Гагарин за Бориску кричал. Ему и другим головам бока-то намяли и в холодную посадили, так что, кто нынче воеводствует, я и не знаю. При тебе же все время был Андреюшка, — улыбнулся дед.

— Однако, — только и выдал я.

Ворота, к которым мы подъехали, были закрыты, и со стены нам прокричал один из охранников:

— Вы кто такие?

— Поди, полк новый рубежа сторожить, — тут же раздался голос второго охранника.

— Нет, не с полка мы, — проорал Василий в ответ.

— Неужто нового воеводу из Москвы прислали? — спросил первый из сторожей.

— А со старым чего? — не удержался я от вопроса.

— Да ничего, в темнице сидит, — со смешком ответил мне второй охранник. — Так кто вы? А ну отвечать, а то не откроем.

— Перед тобой князь