Рокировка. Новый СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— Билетики берём! За проезд платим! — сказала грузная кондукторша трамвая, подозрительно меня ощупав взглядом.

— Одно разорение, — буркнул я, протягивая ей десять копеек.

— Тебе один билет? — уточнила очевидное билетёрша.

— А разве непонятно? — вопросом на вопрос ответил я.

— Вас, молодёжь, сам чёрт не разберёт, — вздохнула та и оторвала билет, отсчитала сдачу и сунула мне, потеряв к моей персоне интерес.

Сиденья у трамвая мягкие, народа немного, и я занял место у окна. Хвоста не ощущаю, а любопытных взглядов хватает. Ну, лицо у меня колоритное, запоминающееся, но, честно говоря, плевать, что подумают окружающие. Зато самому необходимо во многом разобраться. Как-то само-собой получилось, что уже не считаю происходящее плодом больного воображения. Вот только есть некая растерянность и непонимание, как жить дальше. Факт перемещения в другое тело, время и место — неоспорим. Как и почему это произошло — подумаю чуть позже, а может и вовсе об этом не стану размышлять. Привык действовать по обстоятельствам, а они сложились именно такие. Поэтому следует жить и преследовать свои интересы. Когда-то неплохо делал свою работу, выполнял поручения начальства и добывал различные сведения на благо своей страны. Не раз попадал в сложные ситуации, но голову не терял, как говорится был морально устойчив и ко всему готов. Впрочем, других на такую службу и не берут. Вновь повторить свой путь, но уже в другом месте? Честно говоря, нет желания. К своим сорока годам толком ничего не достиг. Ну, кое-какие сбережения имел, а вот дома бывал не часто, семьёй не обзавёлся, а редкие отношения заканчивались быстро. Разочаровался ли в службе? Нет, но повторения не хочу. Сейчас открыты все пути, следует выбрать тот, который принесёт удовлетворение. Впрочем, зарекаться не возьмусь, жизнь штука сложная, а повторная и вовсе непредсказуемая.

— Конечная, выходим, — произнесла кондукторша, подойдя ко мне.

— Задумался, — кивнул я, мысленно отметив, что трамвай необычно тихо ехал и стыки рельс не ощущались.

— Всё на свете проспишь, — буркнула билетёрша мне в спину.

Отвечать ей не стал, покинул трамвай и осмотрелся. В отдалении стоят стандартные пятиэтажки, тротуар не такой чистый, как в центре города. Народа немного, проезжающие машины не сверкают новизной, но, в общем и целом, жить и тут можно. Не сказал бы, что район неблагоприятный и опасный. Мне предстоит пройти пустырь, пересечь железнодорожные пути, миновать частный сектор и оказаться в другом районе, откуда уже добираться до дома.

— А правильно ли рассчитал свои возможности? — задался вопросом, когда прошёл треть пути, а сил почти не осталось.

Деваться некуда, сцепил зубы и невзирая на боль продолжил передвигать ноги. Уже не до окружающей обстановки, но общее впечатление сложилось. Всё как везде, есть разные слои населения, но если сравнивать с периодом восьмидесятых годов из моего мира, то тут как-то спокойнее. Или это из-за имеющегося жизненного опыта? Не знаю, пока выводы делать рано.

— Я дома! — крикнул, входя в квартиру.

— Где путался? — появился на пороге комнаты дед. Он прищурился и меня оглядел. — Дрался с кем?

— Неважно, — отмахнулся я. — Пожрать есть чего?

— В холодильнике глянь, — потёр подбородок Иван Иванович. — Сергей, а лечил тебя кто? Откуда деньги на лекаря?

— Лекаря? — удивлённо глянул на деда. — Ты про тех, у кого дар имеется?

— Уж больно быстро побои сходят, — отвёл взгляд мой наставник.

Что-то он темнит! Ещё и трезв! Как-то неправильно он внука встретил. Почему? Хм, вопросов с каждой минутой всё больше, а ответов в ближайшее будущее не предвидится. Ещё и голова начала пульсировать болью, наливаясь тяжестью. А самое интересное то, что Иван Иванович далеко не простой военный в отставке, от него за версту несёт опасностью. К такому нельзя спиной поворачиваться, если только он не является твоим другом и напарником.

— Ты же не раз говорил, что на мне всё заживает как не собаке, — отмахнулся я и направился на кухню. — Девчонку одну провожал, а на обратном пути меня её воздыхатель с приятелями отловил. Дальше объяснять нет нужды? — сказал деду, а тот вернулся в свою комнату и захлопнул за собой дверь.

Кухня небольшая, мебель старая, но вполне приличная. Ещё и относительная чистота, чего за выпивохой водиться не должно. Хм, не прост дед, ох как непрост! Да и какой он дед, в свои пятьдесят три года? Что с того, что седой и морщины есть? В спарринг я бы с ним ещё встал, но вот драться не стал, ну, не в текущем своём состоянии. Нормально, жить тут можно и неплохо. Вот только Иван Иванович так ко мне и не вышел. Почему? Неужели не хочет узнать подробности? А как насчёт того, чтобы прочесть лекцию с нотациями? Странно всё это!

— И что у нас тут? — задался вопросом, войдя в свою, так называемую, комнату.

Обстановка небогата, шкаф с одеждой, затёртый ковёр на полу, тумба, на которой стоит телевизор, письменный стол, три полки с книгами, диван и два кресла. На окне шторы, люстра на потолке, торшер в углу.

Мазнул взглядом по раскрытой книге, лежащей на стуле. Взял в руки вырезанную фигурку из дерева и покрутил перед глазами. Шахматная пешка, её мой предшественник вырезал, мечтая превратиться в значимую фигуру, когда вырастет. Не сложилось, теперь я на его месте. Медленно тру щёку, стараясь вспомнить чаяния и мечты своего предшественника. Увы, но их нет! Только некие факты, безличные воспоминания, эмоций не ощущаю. Ещё одна странность? Или из-за того, что душа предшественника ушла из его тела? Ладно, продолжу плыть по течению, к какому-нибудь берегу да пристану. А вообще, парень последнее время угасал, похоже, он впал в глубокую депрессию, хотя этого никому и не показывал. Перспективы не видел, не знал, как и к чему стремиться?

— Дурак! — поморщился я, мысленно обратившись к своему предшественнику, зная, что тот не услышит и ответить не сможет.

Хм, ошибся, признаю! Нашёл кое-какие записи и планы. Удивился тому, что они почти все один в один похожи на те, которые когда-то сам осуществлял. Мы с ним родственные души? Похоже на то! Вот только теперь у меня изменились взгляды.

— Но что могу? Чем заняться и какую