Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей

— Точно. Понятия не имею. Вроде бы где-то нырял и тащил себя по живой верёвке из водяных Струй Времени, а о том, как далеко в прошлое вернулся, не подумал. Может, поэтому был мокрым, когда сюда добрался? — ослабел я всем нутром и ногами, и, если бы уже не сидел на диване, точно бы уронил своё величество на пол.

— Но-но. Соберись. Или больше ничего не буду рассказывать. Мы тебя, кстати, так и не проверили.

— На вшивость и паршивость? Извините, что объелся вашими…

— Ты что, прямо на полях угощался? А руки мыть? А сами плоды? И потом, в том секторе Сигму никто не выключал. Значит, всё почти законсервировано и не растёт. И ты сам был…

— А я с собой корзинку не брал. Поэтому, прямо там складывал в живот.

— Теперь знать будешь. Больше там ничего не ешь. А на кой тебе корзинка? Взял пару-тройку плодов на пробу… Или лень на экскурсии ходить? Там же во всех сферах есть, чем поживиться и чему удивиться.

Всё-всё. Воспитательная лекция закончена. Отдышись, сосредоточься и, после настройки экрана, начинай рассказывать, когда и как познакомился с девочкой.

Пещерыч прервал нравоучения, взбодрившие меня намного сильнее мирных снежков по темечку, и я уставился на злополучный иллюминатор. Спустя пару минут, когда с него пропали узоры и появились картинки родной улицы, начал полный подробностями рассказ.

* * *

Помню, как все мы громко посмеивались над незнакомой девчонкой, появившейся в наших владениях. В нашем провинциальном частном секторе, укрывшимся от центральных улиц частоколом многоэтажек.

В те времена все города и городки неформально делились на мелкие княжества – на районы, которые вечно враждовали. Поэтому мальчишки всегда охраняли свои улицы от чужаков.

А девочка была в ярком платьице…

…

…В голове всё спуталось и поплыло в сторону, а перевернуться на спину или хотя бы набок, чтобы отдышаться, у меня не получилось.

«Что я наделал? Что наделал! Прости меня, Санька. За то, что взял тебя с собой и погубил, — думал я, ничего не видя обожжёнными холодом глазами, и уплывал в синюю даль. — Эх, мама… Не пускай Серёжку в посредники. Пусть он с папкой на рыбалку ездит. Прости меня, мама. Прости…»

* * *

— На этом пока прервёмся. Будем считать, что это первая часть твоей истории, — остановил мои откровения Пещерыч.

— Вы меня уже третий раз останавливаете. Три дня вам треплюсь, а ещё до половины не добрался. Сколько же мне тут куковать? — расстроился я от очередной остановки моего рассказа. — И потом, это не то место, где нужно останавливаться.

— Самое то. Интрига. Хотя любому балбесу понятно, что всё хорошо кончится. Но так наш аппетит… Наши ожидания подогреет. Всё. Если тебе выходной не нужен, тогда до завтра, — попрощался со мной дух, и теле-окошко из светло-зелёного вновь стало чёрным.

«Интересно, почему, когда рассказываю, у меня всё так складно получается? Сам себя не угадываю. Может, мне как-нибудь помогают? Через шлем этот. Он же, прибор для каких-то токов из мозга.

Стоп! Он же в своём штатном ящике лежит. Странно, конечно, но если он даже оттуда запросто вытаскивает из головы… Из памяти живые картинки, почему бы ему не подсказывать, какими словами о них говорить. Чтобы более-менее слушать можно было. Понимаю же, что девятилетних сказочников не бывает, но треплюсь… С дедом бы так объяснялся», — кумекал я «разогревая» в космической духовке мороженое.

Как эта кухонная печка из стограммового брикета делала полкило настоящего мороженого с кусочками фруктов, я понять так и не смог. Кстати, в той же самой упаковке, только донельзя растянувшейся. Поэтому и налегал на изучение неземного пломбира. Высококалорийные или сытные блюда меня мало интересовали, а вот десертов я напробовался от души.

Взял себе за правило: поужинал и на прогулку. Уже почти бесстрашно рыскал по лесам, по джунглям. Кстати, сферу с оазисами тоже посетил. Разглядел в подробностях пальмы, мелкие озера с прозрачнейшей водой, заросли неведомых кустарников. С их помощью догадался, где моя Стихия, которая девочка из Бакр-Гус, добывала ветки Босвеллии сразу из трёх времён года.

«Спящая, просыпающаяся, засыпающая», — напомнил себе. А когда представил, каких дел можно натворить, если взять не три вида веточек, а четыре, с зелёными листьями в том числе, выбежал из оазиса, только пятки сверкнули! Испугался, что неизвестно куда можно продымиться. Что-то вроде ада представил или провала в Небытие. Даже не стал пробовать на вкус кокосы, финики, бананы. Конечно, отдалённо напоминавшие земные, а не прямо и в лоб.

На болоте тоже прыгал по кочкам, по островкам, разыскивая, чем можно поживиться, а когда что-то похожее на кувшинки увидел и потянулся чтобы одну сорвать… В общем, провалился по пояс в трясину. Потом, после недолгого всплытия, наскоро выжал одежду и бегом умотал в лифт.

Кое-как от тины отстирался, выжимая и снова полоща под душем своё земное облачение. Ночевал завёрнутым в полотенце и одеяло.

Или на самом деле в ту ночь мою голову просвечивали, или от страха привиделось, что я голый такой, а Яга Болидьевна наклонилась надо мной и поколдовала кривыми когтями. Не стал утром Пещерыча расспрашивать, чтобы на смех не поднял. И сам он про копание в моей голове и прочие анализы больше не заикался.

* * *

Поутру перекусил крупным лохматым виноградом и завяленными грушами с начинкой из тутовника, добытыми в субтропиках. Потом, не придумав ничего, чем можно было утолить жажду, напился из-под кухонного крана и приготовился сначала несколько вопросов задать, а только после них продолжить земные сказания.

— Когда мне можно будет в разведку? Я туда и обратно. Смотаюсь, с Образом переговорю, узнаю день, месяц, год, и бегом назад, — начал разговор после обмена утренними любезностями.

— Быстро не получится. К сожалению, ты из редкой… Из неведомой нам грозди. Поэтому должен будешь там не меньше суток околачиваться. Особый хронометр с собой возьмёшь. Барбария его перед отправлением выдаст. Включишь в полночь, а на следующую выключишь. Так узнаем, куда тебя во времени отправлять. А ты думал всё просто?