Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

– Да с тех пор как выяснилось, что дупла закрылись, а на Дорогу Снов ходу больше нет.

– Ох… И это она ещё не знает, что Яромир потребовал Огнеславу разморозить…

– Ш-ш-ш, молчи, а то услышит! В общем, дай ей немного времени. Вот увидишь, она скоро одумается.

Хм, и почему это она должна одуматься, интересно? Разве что-то не так? В Дивнозёрье всё в порядке, нечисть не балует. В институте оценки хорошие. И наконец-то никакой ненавистной алгебры! Алёнка тоже молодец, постигает ведьминскую премудрость. А Волшебная страна и вязовые дупла… Ну, это что-то из детства. У каждого человека наступает момент, когда пора вырасти и не мечтать о несбыточном. И обо всяких Огнеславах тоже не думать.

Тайка замечала, что Пушок часто грустит, потом стала находить по дому выпавшие рыжие перья. Конечно, она разволновалась: что это за неурочная линька? От нервов ведь и начисто облысеть можно. Пришлось купить коловерше кошачьи витаминки и заставить их есть. Пушок страшно сопротивлялся, пока Тайка ему не напомнила:

– А кто мне говорил, что общипанный коловерша – это неприлично? Станешь на лысого сфинкса похож.

Но Пушок не внял, только насупился:

– Тая, мне кажется, нам надо серьёзно поговорить.

Однако девушка никаких серьёзных разговоров не хотела. Она только-только перестала плакать в подушку. Зачем бередить раны, которые едва утихли? Чтобы разболелись с новой силой? Ну уж нет! Поэтому она раз за разом отмахивалась:

– Ну чего тебе, Пушок? Не видишь, я вещи собираю. Завтра в город ехать на сессию, а ты меня отвлекаешь. Потом поболтаем, когда вернусь.

Дни шли. За зимней сессией следовала летняя, а «потом» никак не наступало. Когда она раз-другой задержалась у мамы в городе на лишнюю недельку, коловерша отстал. Перья тоже больше не выпадали, и Тайка решила, что Пушок нарочно их выдёргивал, чтобы привлечь внимание. А что, с него станется.

Так мало-помалу жизнь вернулась в прежнюю колею. Домашних забот стало меньше. Как только Никифор женился на домовихе Анфисе, та взяла на себя большую часть хозяйства. И супы варила отменные, и пироги пекла – объедение. Уборкой тоже не брезговала, вещи стирала, посуду мыла – всё это ей было в радость да в охотку. И Тайка была очень благодарна. Времени стало хватать не только на учёбу и ведьминские дела, можно было успеть и книжку почитать, и сериальчик посмотреть. Вечерами она даже стала выходить к деревенским ребятам на лавочки, попеть под гитару. А что, развлекаться тоже надо. Потом к её порогу начал таскать цветы Лёха – тот самый хулиган и заводила, у которого Тайка однажды вывела из дома кикимору-раздорку. С тех пор Лёхина семья жила дружно, и он сам за ум взялся: поступил в авторемонтное училище, устроился на работу и вскоре купил себе мотоцикл – не такой крутой, как у лешего Грини, зато всё сам. Безо всякого волшебства и цветков папоротника.

У Тайки захватывало дух, когда они выезжали на трассу и неслись, обгоняя машины. Лёха возил её в райцентр в кинотеатр, потом они заходили в кафе и брали по мороженому и капучино. Тайка раньше не очень-то любила кофе, он ей казался горьким, невкусным. А теперь вдруг понравился. Мама, узнав об этом, усмехнулась и сказала, что это тоже признак взросления. Мол, что за студентка без бессонных ночей и залитых кофе конспектов? А вот познакомившись с Лёхой, наоборот, помрачнела:

– Не нравится он мне. Башка бритая, как у уголовника. Ещё небось носится на своём мотоцикле, как ополоумевший. Ты с ним лучше не садись.

– Мам, я ведьма, – напомнила Тайка. – Ничего с нами не случится.

Но это не помогло. Любое упоминание волшебства мама воспринимала в штыки:

– Совсем от рук отбилась, старших не слушаешься. Этот Лёха тебе не пара. Ты у нас девушка с высшим образованием, и жениха тебе тоже надо под стать: образованного. Желательно с квартирой.

– Лёха мне пока не жених! – фыркнула Тайка.

– И слава богу. И чего ты с ним водишься? Вот был же у тебя хороший мальчик Вася. Куда он делся, кстати?

Услышав это, Тайка аж закашлялась. «Хорошим мальчиком» был не кто иной, как Лис. Но, пожалуй, маме не стоило знать, что она принимала у себя в гостях самого Кощеевича.

– Вася теперь живёт за границей.

И ведь не соврала даже. Навь – другое государство.

– Эмигрировал, значит? Работу нашёл?

– Можно и так сказать.

Ну а что, править княжеством – не работа разве?

– Умный парень… – вздохнула мама так, будто и сама мечтала уехать вслед за «Васей». – А этот твой белобрысый не появлялся?

Тайка промолчала, сделав вид, что не услышала, но мама продолжила настаивать:

– Ну, тот, дивий. Яромир, кажется?

– Я не хочу о нём говорить!!!

– Ты чего орёшь на мать?

– А ты чего лезешь куда не просят? – евушка сама не понимала, почему так разозлилась. Обычно она предпочитала не ссориться, а тут словно прорвало. – Я уже взрослая и сама решу, с кем водиться, а с кем – нет. Пока я маленькая с бабушкой жила, тебе до меня дела не было. А теперь вдруг спохватилась, воспитывать начала? Поздно уже. Мне восемнадцать есть? Есть! Моя жизнь – моё дело.

Так они сначала поругались, потом поплакали и помирились. Тайка извинилась за резкие слова, но ни капли не жалела, что их пришлось сказать. Потому что мама больше не пыталась учить её жить и отношения наладились.

Так всё и шло своим чередом. А если Тайке и казалось, что в жизни чего-то не хватает, она гнала эти мысли прочь. Синица в руках лучше, чем журавль в небе. Особенно когда журавль давно улетел и даже пёрышка не оставил.

Время бежало незаметно. Казалось, она только вчера в институт поступила, а вот уже настала пора писать диплом. По фольклору Дивнозёрья, естественно, – никакую другую тему Тайка даже не рассматривала и в работу погрузилась с головой. Пушок с Никифором помогали, чем могли, шутили, подбадривали, и Тайка, признаться, думала, что все волнения друзей остались позади, пока однажды вечером снова не услышала их разговор у печки.

– Знаешь, Никифор, – шептал коловерша, – мне кажется, нашу ведьму надо спасать. А то, глядишь, станет обычной девчонкой. Видеть нас перестанет.

– Да как её спасать, коли в деревне затишье? – буркнул недовольный спросонья Никифор. – Мавки ноют, мол, лето холодное, не потанцуешь. Леший Гриня на байк-шоу слинял и самых шумных лесавок с собой забрал. Даже кикиморы нонче не бузят. Знают, что с Таюшкой-хозяюшкой шутки плохи. А новой нечисти взяться неоткуда – вязовые дупла-то тю-тю.