Курсант Сенька - Дмитрий Ангор

— Ты чего, как оглашенный, носишься спозаранку?

— Тренируюсь, баб Нюр! — крикнул я на бегу, не останавливаясь.

— Чего это? Чтобы с яблоками быстрее удирать? — усмехнулась она.

— Я не воришка, баб Нюр! Я для поступления в военное готовлюсь, — бросил на ходу и помчался дальше.

Обежал деревню по кругу — три километра, не меньше. Вернулся во двор, весь взмокший, но довольный. А потом, как и обещал себе, достал гантели и начал качаться. Жим, разводка, бицепс — всё как в журнале «Физкультура и спорт» показывали.

Затем отжимания — пятьдесят раз без передышки. И приседаний сотню отбарабанил. После устроил «бой с тенью» — прямо как Валерий Попенченко на Олимпиаде в Токио. Левой, правой, нырок, уклон! Апперкот, джеб, хук! Чувствую — пот градом льётся, майка хоть выжимай, но это всё для дела!

А в этот момент из дома выглянула мать и всплеснула руками.

— Сенька, ты чего как конь взмыленный? Иди, помоги лучше со скотиной управиться!

Делать нечего — побежал в стайку. Корова Зорька мычит, дойку просит. Свинья Машка в загородке хрюкает, курицы квохчут. Обо всех позаботиться надо, чтобы было что к столу подать. Я быстро управился — коровку подоил, свиней накормил, курам пшена насыпал. Впервые, кстати, всем этим занимался, но получалось неплохо благодаря опыту и воспоминаниям этого самого Сеньки.

— Ну ты, Сенька, прямо как заведённый сегодня! — удивлялась мать. — Носишься куда-то, словно на пожар спешишь!

Я лишь улыбнулся в ответ и пошёл завтракать. Мамка на стол поставила молоко парное в глиняной кружке, пироги с мясом и картошку. Я как сел, так всё и смёл подчистую. Три пирога умял, молока две кружки выхлебал.

Мать только глаза вытаращила.

— Ты чего ешь, будто неделю голодал? Раньше так много не ел!

— Мам, мне силы нужны! — говорю. — Я к поступлению готовлюсь, спортом занимаюсь. В военное училище пойду, там знаешь, какие нормативы?

— Молодец, сынок, — она улыбнулась и погладила меня по голове. — Ну, давай, старайся.

И едва мать это сказала, слышу — калитка скрипнула. Смотрю в окно — Борька идёт, дружок мой. Худощавый такой, с непослушным чубчиком набок.

— Здорово, Сенька! — кричит с порога. — Чем занимаешься?

— Да вот, только завтрак закончил, — отвечаю.

— Слушай, — Борька хитро прищурился, — сегодня в клубе танцы. Пойдёшь вечером? Говорят, девчонки из соседней деревни приедут. И музыка будет — обещали пластинки крутить! Поставят что-то из ВИА!

— А почему бы не пойти? Конечно! — отвечаю. — Только мне ещё потренироваться надо.

— Ну давай, качайся, деревенский Жаботинский! — усмехнулся Борька. — До встречи!

Помахав ему, я ещё раз пробежался перед вечером, потом во дворе на самодельном турнике повисел — подтягивался, пока руки не отнимались. Решил и баньку растопить. Натаскал воды из колодца, дров наколол, затопил. Пока баня разогревалась, пошёл берёзовый веник запарить.

Ох, и хороша банька по-чёрному! Жар такой, что дух захватывает! Забрался на полок, охаживаю себя веником — только шлепки разносятся. Плесну ковшиком на каменку — и шипение по всей бане! Пар такой густой, что глаза слезятся. Красота! А после — в кадку с холодной водой! Аж дыхание перехватило! Вот это жизнь! Здесь я словно заново вкус к жизни ощутил после долгих лет.

Чистый, распаренный, вернулся домой. Достал из шкафа свой парадный наряд — джинсы-варёнки (батя выменял их в городе у фарцовщика на трёхлитровую банку самогона), рубашку с отложным воротником, а поверх — олимпийку «Адидас» с тремя полосками (не настоящая, конечно, но издалека не отличишь). На ноги — начищенные до блеска кроссовки «Два мяча».

Батя глянул на меня и нахмурился.

— Куда это ты вырядился? Какие танцы? Тебе скоро поступать!

— Да пусть сходит, Пётр! Что ты? — вступилась за меня мать. — Последние деньки перед учёбой, пусть развеется!

В клуб же я пришёл, когда уже стемнело. Наш деревенский клуб — это бывший амбар, переделанный под дом культуры. Внутри — дощатая сцена, зал со скамейками вдоль стен, а посередине — танцпол. Над входом — плакат «Добро пожаловать на вечер отдыха молодёжи!». Потолок украшен бумажными гирляндами, а в углу — проигрыватель «Вега» с колонками и самодельный дискотечный шар, обклеенный кусочками зеркала.

Девчонки все нарядные — кто в платье с воланами, кто в юбке-колоколе. Причёски — «химия» на голове, начёсы такие, что страшно спичку поднести — вспыхнет! У всех голубые тени до бровей, яркая помада, накрашенные ресницы.

Смотрю, а мои дружки уже тут. Борька-худощавый, Макс-кудрявый и Миша с квадратным подбородком. Миша, как всегда, курит, но на этот раз «Opal», пускает дым колечками.

— Явился, не запылился! — Макс хлопнул меня по плечу. — Думали, не придёшь, спортсмен!

— Как не прийти? — говорю. — Последние дни гуляем!

— Ну что, пацаны, кто куда в конце лета? — Миша затянулся папиросой.

— Я в военное, — твёрдо отвечаю. — Уже документы отправил.

— В сельхозтехникум, — вздохнул Борька. — Отец говорит, механизаторы всегда нужны. Буду на тракторе работать.

— А я в торговый, — подмигнул Макс. — Там девчонок полно, да и с продуктами проблем не будет!

— Ну а я никуда, — Миша выпустил дым. — На завод пойду, к дяде Васе в цех. Там и общежитие есть, и зарплата достойная.

Но тут зазвучал медляк и я, обернувшись, заметил у стены Ленку, бывшую одноклассницу. В голубом платье, с завитыми волосами, она стояла, опустив глаза.

— Пойду приглашу, — говорю ребятам и направляюсь к ней.

— Потанцуем? — спрашиваю, протягивая руку.

Ленка улыбнулась и кивнула. Положила руки мне на плечи. Я обнял её за талию — тоненькую, словно берёзка. От неё пахло духами, кажется, «Красной Москвой» — такие были у моей мамы. Мы медленно кружились по залу и я думал — «Эх, как хорошо! Лето, молодость, вся жизнь впереди!»

Так что я танцевал долго и на полную катушку и уже не считал, какой по счёту у нас был танец с Ленкой. Она, разрумянившаяся, прижималась ко мне, а я чувствовал, как колотится её сердце. Но всему хорошему приходит конец. Взглянув на часы «Электроника» — мне их подарили на день рождения в прошлом году, — я понял — почти полночь, а мне завтра чуть