Талант под прикрытием - Брендон Сандерсон

Вполне вероятно, вы полагаете, что моя привычка язвить есть некая защита, маскирующая внутреннюю неуверенность. Не исключаю, вы решили, что на самом деле я был вовсе не злым и жестоким мальчишкой, а просто здорово сбитым с толку. А еще вы могли решить, что, невзирая на напускное безразличие, я вовсе не получал удовольствия оттого, что разру… то есть ломал вещи.

Так вот, желаю вам сообщить, что судите вы превратно. А посему убедительно прошу воздержаться от скоропалительных выводов, пока я открытым текстом вас к ним не подтолкнул. Это очень скверная привычка читателей. Знали бы вы, как она нас, авторов, раздражает!

Опять же, я совершенно не соответствовал тому, что вы обо мне успели подумать. Я был довольно подлым мальчишкой, которому было просто все равно, сгорела или нет данная конкретная кухня. Именно этот вредный подросток стоял на пороге, глядя на деда Смедри, отчаянно махавшего рукой – поспеши, мол.

Вообще-то… эх… сознаюсь, пожалуй: быть может, я испытывал нечто вроде тоски и некоей полуосознанной тяги. Сыграла свою роль и посылка, якобы отправленная мне моими настоящими родителями. Из-за нее я волей-неволей вспомнил те давнишние времена, когда – еще не осознав всей глупости этого намерения – я жаждал разузнать что-нибудь о своей родной семье. Жаждал встретить хоть кого-нибудь, кто – деваться-то некуда – обязан был меня любить, обязан хотя бы просто по праву родства.

К счастью, я давно успел перерасти такие сопливые чувства. Мгновение слабости миновало, и я захлопнул дверь, оставив снаружи старого джентльмена.

После чего отправился на кухню сообразить себе чего-нибудь на завтрак.

Вот тут кое-кто и навел на меня пистолет.

Глава 3

Пожалуй, воспользуюсь этой возможностью и подчеркну кое-что важное. Прикиньте, если бы к вам явился странноватый дедуля, о чьей вменяемости можно поспорить, объявил вас своим внуком и позвал в путешествие, исполненное несусветной волшебной значимости… Самое правильное будет – гнать его к лешему!

Не попадайтесь на удочку!

К сожалению, я – как вы очень скоро увидите – был вскоре вынужден нарушить это золотое правило. Пожалуйста, не осуждайте меня за это. Я сделал это по принуждению. Ну не привык я, чтобы в меня стреляли. Виноват…

Итак, я устало ввалился на кухню – там, кстати, еще пованивало дымком – в надежде, что чокнутый старик не начнет молотить в дверь кулаками. Полицию вызывать мне все-таки не хотелось. И не только потому, что в процессе звонка я боялся расколотить телефон (телефоны у меня, ох, не живут). Я действительно не хотел, чтобы старикана уволокли копы. Это было бы, пожалуй…

– Алькатрас Смедри? – осведомился чей-то голос.

Я так и подпрыгнул. С коробкой кукурузных хлопьев в руках отскочил от полусгоревшего шкафчика. В дверном проеме стоял мужик в слаксах и рубашке на пуговицах. Я присмотрелся, и символ, изображенный на кармане его рубашки, а также на атташе-кейсе, показался мне знакомым. Этот дядька был из службы по надзору за приемными детьми. Стало быть, именно его мисс Флетчер за мной сюда и прислала. Пока я гонялся по лестнице за своим якобы дедом, входная дверь в дом так и стояла открытая. Вот он и вошел – а я в это время на втором этаже препирался с душевнобольным.

– Привет, – сказал я, ставя коробку. – Ща соберусь. Может, дадите позавтракать?

– Так это и есть ты? – спросил куратор, поправляя очки в роговой оправе. – Отпрыск Смедри?

Я кивнул.

– Ну и хорошо.

Незнакомец вынул из кейса пистолет и навел на меня. Я увидел глушитель на стволе и замер на месте.

И не говорите мне, будто сделали бы что-то другое при виде государственного бюрократа, наводящего на вас ствол! Не поверю!..

По счастью, ко мне почти сразу вернулся дар речи.

– Эй, погодите! – выставил я ладони. – Вы что делаете?

– Спасибо за песочек, парень, – сказал этот тип, и его палец на спусковом крючке пришел в движение.

И в этот момент стену дома проломило нечто массивное – нечто очень похожее на радиаторную решетку старой Жестянки Лиззи. Я заорал, бросился в сторону, а куратор был сбит обломками и полетел кубарем.

На водительском сиденье «форда» лучился счастьем тот, кто называл себя моим дедушкой Смедри. Вот на капот машины обрушился здоровый кусок обгоревшего потолка. Взвилась белая пыль…

Старик высунул голову в окошко.

– Мальчик, – сказал он. – Будет ли мне позволено заметить, что сейчас перед тобой две возможности? Ты можешь забраться ко мне в машину или остаться здесь, с этим человеком, у которого пистолет.

Я тщетно силился что-то сообразить.

– На самом деле времени на раздумья нет.

Говоря это, а вернее, шепча, дедуля Смедри наклонился ко мне, словно мы с ним делились офигенно важным секретом.

Позвольте притормозить еще на минуточку и сообщить, что, вообще-то, дед Смедри врал. В тот момент у меня было не две возможности, а куда больше. Ну, то есть – да, я мог остаться в комнате и дать себя застрелить. Еще я мог сесть с ним в машину. Но не только! К примеру, я мог носиться вокруг дома, хлопая руками и притворяясь пингвином. А все-таки самое логичное в данной ситуации – бежать за полицией, чтобы она арестовала обоих маньяков.

К большому несчастью, ни о пингвинах, ни о полиции я как-то не задумался, а вместо этого сделал то, что советовал мне дедушка Смедри.

Я перебрался через кучи обломков и юркнул в машину.

Как я и утверждал в начале данной главы, ох и не стоило мне этого делать… Скоро мне предстояло убедиться, сколь многими опасностями чревато следование за всякими стариками, мчащимися непонятно куда и зачем. Не буду забегать сильно вперед, скажу только, что именно в тот момент моя жизнь и сделала крутой поворот в сторону алтарей, жертвоприношений и злых Библиотекарей.

А также, возможно, акул.

Автомобиль дал задний ход, выбираясь из дома. Шины оставили отпечатки на лужайке. Я сидел на переднем пассажирском сиденье, ошарашенный, и тупо смотрел на то, что осталось от домика Шелдонов. Со стены медленно отслаивались листы сайдинга. Они падали и ломали драгоценные тюльпаны, за которыми ухаживал Рой. Да-а, такого ущерба дому своей приемной семьи я и не мечтал причинить. И хотя на сей раз все случилось как бы и не по моей вине, но… Это вовсе не умаляло того факта, что кухня была не просто обожжена изнутри