Лекарь в мире ЗОМБИ - Сергей Леонидович Орлов

Перед тем как видео оборвалось, в кадр попали медики в синей форме, пробирающиеся с носилками сквозь толпу зевак.

— Э-это ж-жуть какая-то, правда? — Лёха нервно убрал телефон, поправляя очки дрожащими пальцами. — Как в фильмах ужасов… Т-ты думаешь, это из-за наркотиков?

Я смотрел на него, не в силах выдавить ни слова. Через несколько часов первый заражённый появится в нашем учебном корпусе. Вахтёр Степаныч, хронический алкоголик, которого покусает его собственный брат. К вечеру их будет уже тысячи. К утру — десятки тысяч. Через неделю Москва падёт. Через месяц правительство перестанет существовать.

— М-макар? — Лёха неуверенно коснулся моего рукава. — Ты как-то странно на меня смотришь. Что-то случилось?

— Ты мне веришь? — схватил я его за плечи, впиваясь пальцами.

— Ой! Б-больно! — он съёжился, пытаясь высвободиться. — О чём ты?

— Если я скажу, что знаю, что произойдёт сегодня вечером. Что произойдёт завтра, через неделю, через месяц. Ты поверишь?

Лёха смотрел на меня, как на психа. И я его понимал. Этот домашний мальчик ещё не стал тем хладнокровным убийцей, который через пару месяцев будет разрывать людей силой мысли ради горсти консервов или канистры бензина.

— Т-ты что такое говоришь? — он отстранился, нервно поправляя очки. — Ты какие-то т-таблетки принял? Или… или это шутка такая?

Блядь, и что я должен ему ответить? «Привет, Лёха, я из будущего, где ты превратился в монстра, а я тебя убил»? Или рассказать про зомби-апокалипсис, который начнется сегодня вечером? Проще сразу санитаров вызвать и упечь себя в дурку.

Но времени на сомнения не было. Если всё повторится, то к закату от привычного мира останутся только воспоминания. Апокалипсис не остановить — это понимал даже с опытом из будущего. Один человек против мирового пиздеца? Бессмысленно. Но вот спасти своих… сестренку, Нику, еще пару друзей — это реально. Только действовать нужно немедленно.

— Забей, — сказал я наконец. — Просто плохой сон приснился. Слишком реалистичный.

Лёха заметно расслабился.

— С-слушай, может тебе меньше учиться надо? — он попытался пошутить, но голос все ещё дрожал. — К-кстати, ты сегодня на эти свои… ну, бои идёшь? Я бы мог… эм… если ты не против… п-посмотреть. Только не участвовать! Просто посмотреть.

Боёвка. Подпольный бойцовский клуб в заброшенном цеху на окраине города. Моя грёбаная отдушина — место, где кулаки говорили громче слов, а кровь и пот смывали всю накопившуюся хрень из головы. Как же, блядь, странно — в мире после апокалипсиса я вспоминал об этих боях почти с нежностью. Там хотя бы были правила, свой кодекс чести и границы, за которые никто не лез.

А когда мир превратился в выгребную яму, эти кровавые забавы казались детскими играми в песочнице по сравнению с тем дерьмом, через которое пришлось пройти, чтобы просто дожить до следующего утра. Никогда не думал, что буду тосковать по временам, когда мог просто разбить кому-то морду, зная, что на следующий день этот человек будет жив, а не превратится в ходячий труп.

— Нет, — отрезал я. — Сегодня никаких боёв. И тебе не советую даже близко подходить к тому месту.

— Д-да ладно, я просто хотел п-посмотреть! — Лёха попытался изобразить браваду, но голос дрогнул. — Интересно же, как ты там… ну… дерёшься. И вообще…

Я уже не слушал его лепет. Голова гудела от мыслей и планов. Часы на стене показывали 11:15 — меньше двух часов до начала ада. Сценарий был выжжен в памяти: после полудня всё пойдёт по наклонной, а к вечеру город захлебнётся в крови и панике. Нужно успеть подготовиться.

Какие у меня есть варианты? Предупредить всех? Ага, и кто поверит студенту-первокурснику, несущему бред про зомби-апокалипсис? Спасти близких — вот что реально. Накупить запасов. Найти оружие. Свалить из города… Хотя куда бежать? Через неделю безопасных мест не останется.

Псионических способностей у меня пока нет — появятся только через пару дней после мутации вируса. Но есть кое-что поважнее — точное знание будущего. Каждая деталь, каждый поворот событий, словно уже написанный сценарий. Плюс пять лет опыта выживания в аду, который в мирной жизни не купишь за все деньги мира. Такая фора дорогого стоит.

— … короче, я подойду к шести, лады? — голос Лёхи выдернул меня из размышлений.

Я внимательно посмотрел на щуплого очкарика. Если я всё сделаю правильно, может, удастся удержать его от того безумия, в которое он сорвался в прошлый раз. А ведь Телекин такой мощи, каким он станет через пару месяцев, в команде — это почти гарантия выживания. Только бы не дать ему сорваться с катушек.

— Слушай, — я положил руку ему на плечо, стараясь говорить спокойно, — сегодня никаких боёв не будет. И тебе нужно держаться подальше от универа. Вообще от мест, где много людей.

— Ч-что? Почему? — он уставился на меня, растерянно моргая за стёклами очков.

— Просто поверь мне. Сегодня вечером всё полетит к чертям. Начнётся такой пиздец, какой ты даже в кошмарах не видел.

Лёха нервно хмыкнул.

— Это из-за т-того т-тупого видео, что-ли? Да б-брось, там наверняка к-какая-то б-бешеная наркоманка. Н-ничего серь-серьёзного.

Я взял его за плечи и сжал. Крепко, до боли. Он поморщился.

— М-макар, ты ч-чего?

— Это не наркоманка, — я почти шипел, подавшись вперёд. — Это первый. Первый, мать его, заражённый. Понимаешь? К вечеру их будет уже не один десяток. Сначала они нормальные, только рана от укуса не заживает и температура растёт. Потом начинаются судороги, лихорадка, бред. А затем самое страшное — они умирают и спустя некоторое время восстают. Не живые, но и не совсем мёртвые. И когда они поднимаются снова — они дико, невероятно голодны. Готовы рвать на части всё живое.

Я отпустил его и увидел в глазах уже не просто недоверие, а настоящий испуг. Он смотрел на меня, как на психа. Как на человека, опасно оторванного от реальности.

— Ты что, «Ходячих мертвецов» пересмотрел? — он попытался отшутиться, но голос дрожал.

— Я вообще нахрен забыл, что такое сериалы, — отрезал я. — Когда вокруг настоящие трупы жрут твоих друзей, как-то не до развлекательного контента.

— Ч-что ты такое г-говоришь? — Лёха побледнел, отшатнувшись и чуть не уронив очки.

— То, что я уже, блядь, прожил эти пять лет, — процедил я