Андрюха, у нас… - Мелалика Невинная

С Большеохтинским мостом связана городская легенда, которая гласит, что одна из его заклепок – золотая. Строители моста установили ее на счастье, предварительно покрыв металлической пленкой. Поскольку за все время существования моста это не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть, герои оставляют золотую заклепку там, где она и должна оставаться, – в пространстве городских мифов и легенд.

Андрюха, у нас… Метро и тролли

– Слав, извини, что отвлекаю, но тебе удобно?

В Москве меня, наверное, давно сдали бы куда следует – в полицию, в инквизицию или на Канатчикову дачу. В Питере же то, что я лежу на полу верхнего яруса станции метро «Спортивная», волнует только Андрюху, который и задает дурацкие вопросы. Выражение лица у него при этом такое доброе, что оторопь берет.

– Куртку дать? А то застудишь себе… что-нибудь.

– Нет, неудобно! Нет, не надо! Нет, ничего не застужу! Помолчи, пожалуйста!

Андрюха многозначительно хмыкает и замолкает, а я закрываю глаза и вслушиваюсь в пространство, чтобы понять, где произошел сбой.

Город состоит из разных слоев, которые связаны, но при этом порой не пересекаются (например, сейчас обычные люди нас не видят, но вот для иных существ мы очень даже заметны). Станция же «Спортивная» интересна тем, что она в любой реальности расположена на двух ярусах. В одну сторону поезд идет на одном ярусе, в другую, соответственно, на другом. С одной стороны каждой платформы кипит обычная жизнь метро, а вот с другой – пусто и мертво: нет посадки, нет рельсов, в тоннелях гуляет лишь ветер. Здесь жизнь отсутствует. Точнее, отсутствовала до последних дней. Не так давно на мертвых платформах стали замечать вполне себе живой поезд.

Поезд этот прибывал под самое закрытие, и некоторые особо торопливые жители или гости города в него садились. Все они потом обнаруживали себя на станциях иных веток, в наземном транспорте, а кто-то даже у себя дома – в том числе дома в родном городе.

– Ничего не понимаю, – с досадой говорю я, поднимаясь с пола.

– Аналогично, коллега! – усмехается Андрюха.

– Мне казалось, ты что-нибудь дельное скажешь. Может, какие легенды с этой станцией связаны или еще чего.

– Я оперативник, а не фольклорист.

– Ты – местный. Можно сказать, эндемик.

– Автохтон, – тактично поправляет он.

Когда меня приглашали работать в Петербург, мне виделось, будто самым страшным будет то, что они там все до фига культурные. Оказалось, гораздо страшнее то, что они тут все до фига вежливые и умные. Или это только мне так повезло? Вот тебе, Славочка, помощник – образованный, обаятельный и обходительный. Только свистни, он появится. Точнее, только скажи: «Андрюха, у нас…» – и он не заставит себя ждать.

– Тогда ответь мне как автохтонный опер: если нарушение есть, а нарушителя нет, где и как его искать? Понятно, что ищем, кому выгодно. Хотя, честно, не понимаю, какая тут может быть выгода.

– Получить удовольствие от содеянного, например.

– Думаешь, кто-то развлекается?

– Если никто не пострадал и все вернулись по домам, то, думаю, именно развлекается. Я бы поставил следственный эксперимент. Дождемся поезда на этой платформе и прокатимся на нем.

– Значит, ставим следственный эксперимент. В любом случае мы ничего не теряем.

– Главное, чтобы тебя не вернули в Москву, – ехидно замечает Андрюха.

– Не дождешься, – язвительно отвечаю я и, схватив его за рукав куртки, втаскиваю в вагон подъехавшего на мертвую платформу поезда.

Двери с лязгом закрываются, и поезд срывается с места.

– Следующая станция… – раздается из динамиков мальчишеский голос. – Кстати, где бы вы хотели оказаться?

– Ага, – констатирую я, – вот почему многие оказывались дома.

– Какие есть варианты? – тем временем интересуется мой спутник.

– Забытое метро к вашим услугам! – радостно восклицает голос и перечисляет нереализованные проекты Петербургского метрополитена: – Кольцевая линия типа, «Сад Девятого Января», «Литейный проспект», «Хрустальная»…

– А можно все посмотреть?! – едва сдерживая смех, отвечает Андрюха.

– Псих! – фыркаю я.

– Нет, любитель следственных экспериментов. Хочу увидеть все заявленное.

Поезд резко тормозит и открывает двери. Его движение было иллюзией. Мы всего лишь переместились на нижний ярус станции «Спортивная».

– Поезд дальше не идет. Пожалуйста, освободите вагоны, – в голосе мальчишки слышится обида.

– Вагоны, вы свободны! – бросаю я, выпрыгивая на перрон.

Андрюха неспешно шагает следом. Поезд исчезает, а на перроне появляется существо, похожее на миниатюрного бегемота, вот только уши и хвост у него скорее крысиные.

– Надо же, – всплескиваю я руками, – мне казалось, метролли только в Москве водятся.

– Мы типа везде водимся, где есть метро. Меня Шустрик зовут, – отвечает юный тролль и опускает взгляд. – Наказывать будете, да?

– Смотря за что, – говорит Андрей. – Обманывать, например, нехорошо. Заявил забытое метро, будь добр – предъяви.

– Это не обман. Это типа шутка. Развлечение.

– Да мы уже поняли, что развлечение, – ворчу я. – Зачем именно так шутить-то?

– Природа не терпит пустоты, – с пафосом возвещает тролль, понимая, что ни ругать, ни наказывать его никто не торопится. – Вот мы с пацанами, ну, с Мямликом и Грызликом, сотворили пустым путям свой поезд и придумали, что он типа проходит по станциям, которые еще не построили или уже не построят. Понятно же, что раз станций нет, то и маршрута на самом деле тоже нет.

– Придумали они с пацанами… Как у вас получалось пассажиров отправлять в разные места?

– Магия метро, – пожимает плечами Шустрик. – Вы первые, кто захотел эти станции увидеть. Остальные пугались, называли всякое – типа на такую-то станцию или домой – и как-то там оказывались.

– То есть механизм тебе неведом? – уточняю я.

Тролль отрицательно качает головой.

– Вот за такое стоило бы наказать. Неведомый механизм однажды может дать сбой, а это уже конкретное такое нарушение, – сообщает ему Андрюха и выжидающе смотрит на меня.

– Именно так, – соглашаюсь я, напуская на себя максимально суровый вид.

– Мы больше не будем, – тянет Шустрик, и я наконец замечаю его подельников Мямлика и Грызлика, смотрящих через проем в потолке.

– Слово сказано. Слово услышано, – говорю я, когда эти двое съезжают из проема вниз по столбу торшера.

– И все-таки нельзя оставлять преступление без наказания, – отмечает Андрюха. – Я считаю, пацанам необходимы исправительные работы.

– И все-таки ты псих, – вздыхаю я, обводя станцию взглядом. – Станция «Спортивная», значит. О спорт, ты – мир, вот это все. Предлагаю вам троим придумать игры или соревнования для метроллей. Например, спортивное ориентирование по метро…

– …с обязательной помощью людям, – добавляет мой спутник.

– Это типа кто больше забытых вещей вернет? – с готовностью спрашивает Шустрик.

– Сечешь фишку! – подмигивает ему Андрюха.

– Еще тех, кто сам потерялся, можно выводить! Эскалаторы чинить! Двери придерживать! – наперебой тараторят Мямлик и Грызлик.

– Неделю вам на размышления. Распишете идею в деталях, и принесешь мне план, – наставляю я Шустрика. – Спросишь у старших, как найти наблюдающего. Наблюдающий – это я. Должность моя так называется.

– А его? – Тролль кивает на моего спутника.

– А его, если надо, я лично позову, – нарочито громко заявляю я и командую: – Все, выпускайте нас отсюда, а то, похоже, метро-то уже закрылось.

Мы с троллями поднимаемся на верхний ярус, и в этот момент лампы в светильниках, имитирующих олимпийские факелы, ненадолго гаснут. Когда они вспыхивают вновь, я понимаю, что в них горит настоящий, живой огонь.

От автора

«Спортивная» – станция Петербургского метрополитена, открытая 15 сентября 1997 года. Название станции связано с ее расположением вблизи двух крупных спортивных объектов – стадиона «Петровский» и дворца спорта «Юбилейный».

Особенностью этой станции является ее уникальная конструкция. Станция двухъярусная и изначально была запланирована под кросс-платформенную пересадку на будущую кольцевую линию. Однако поскольку та еще не построена и «Спортивная» используется только на Фрунзенско-Приморской линии, на каждом ярусе задействован только один путь: на нижнем ярусе – для поездов южного направления, а на верхнем – северного. Местные жители к такому положению дел давно привычны, а вот те, кто оказывается на станции впервые, могут запутаться и растеряться.

Между ярусами станции расположены световые колодцы, а оформление станции выполнено в тематике Олимпийских игр. Каких-либо городских мифов и легенд со станцией не связано, но она весьма оригинальна и достойна упоминания сама