Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Не выйдет. Демонические браки заключаются на крови. И на всю жизнь.

— Да. Даже матушка до сих пор является законной женой отца, — подтвердил демон, аккуратно цепляя длинным когтем сырник.

— Оба! — встрепенулся Мелецкий. — Шикарный маникюр. А раньше где был? Коготь?

— Они втягиваются, — демон поспешно уронил сырник на тарелку и руку спрятал.

— И на всех есть? А покажешь?

— Мелецкий!

— Что?

— Ничего. Давай ты потом его маникюром полюбуешься.

Ну точно бордель, ещё не поженились, а уже друг у друга секреты маникюра выясняют.

— Слушай, а ты по стене забраться можешь? Как кот? А на потолке повиснуть?

— Не пробовал, — демон задумался. — А зачем мне на потолке висеть?

— Так просто. И вообще. Представь, идёт кто, а ты на него сверху хлоп…

— Мелецкий! Василий, ты его не слушай! Он тебя плохому научит… так, развестись не выйдет. А… Данила, твой договор ведь оставляет возможность расторжения.

— Оставляет. Но я не согласный, — Мелецкий отвлёкся от проблемы красивых когтей. — Во-первых, я сюда первым пришёл. Во-вторых, моя сила рядом с тобой прибывает. И слушается тоже рядом с тобой. А он, небось, тебя уволочёт в неизвестные дали. И что тогда? И вообще, я на тебе всерьёз жениться решил. Так что демон мне не помешает.

— Я и не собираюсь. Я хочу достигнуть компромисса…

— Игорь, — шепотом сказала Ульяна. — Ты тут самый адекватный. Ведь должен быть способ.

— Есть. Технически. Если уговорить ведьму вернуть взятую у демона силу. А демона — принять эту силу и признать договор несостоявшимся.

Чтоб вас всех…

Похоже, нужно присматривать место для дворца.

— Слушай, а как ты их точишь? Ты мебель не дерёшь? А когтеточка нужна?

Двух.

Дворцов понадобится как минимум два.

Глава 3

Начальство получает самые достоверные сведения, а ведьма узнает о специфике некоторых древних обычаев

Глава 3 В которой начальство получает самые достоверные сведения, а ведьма узнаёт о специфике некоторых древних обычаев

Саранча:

23 мая — Летела, летела;

24 мая — И села;

25 мая — Сидела, сидела;

26 мая — Всё съела;

27 мая — И вновь улетела.

Коллежский секретарь Александр Пушкин. [1]

— Что значит, вам пришлось отступить? — Земляной перевёл взгляд с племянника на Алексея, который держался у двери и изо всех сил делал вид, что он тут вообще случайно.

Вид у обоих был престранный.

Мокрые. Покрытые какой-то то ли глиной, то ли землёй. На физии Димки алела пара свежих царапин. Ленька шмыгал носом, который раздуло, и время от времени трогал щёку. Щёку ещё не раздуло, но характерный бугор уже наметился, намекая, что остаток дня пройдёт незабываемо.

— С-стратегически, — выдавил племянничек, втягивая голову в плечи. — П-перед лицом п-превосходящего п-противника.

— Там козёл был.

— Козёл? — Земеля с трудом удержался, чтобы не сунуть палец в ухо. — Какой, на хрен, козёл⁈

— Демонический.

— Что⁈

— Дядь… там и вправду тварь такая… она на козла похожа, только это точно не козёл.

— А кто? — Земеля указал на стул. — Сядь вон. И ты сядь. Не на диван! Вы б хоть помылись. Где вообще вы шлялись-то?.

— Так это… добирались. Машину ж того… всё… козёл спалил, — Димка осторожно опустился на краешек стула. — А там-то ничего не ходит. И пришлось так. Пешком. До шоссы и потом до города уже.

— До шоссы, — повторил Земеля и, стряхнув раздражение, велел. — Рассказывайте. Сначала. И подробно.

— Ну… — эти недоумки переглянулись, пытаясь найти поддержку друг у друга. И Димка потрогал переносицу. — Короч, мы поехали. И ехали. И приехали.

— Логично.

— Ну… встали и стояли.

— Постояли? — Земеля прикусил язык.

— Ага. Ну, пока не стемнело. А темень такая, что прям хоть глаз выколи. Я и сказал, что пора.

— Это я сказал! — возмутился Ленька. — А ты со своей дурой всё ругался.

— Не всё… там связь рубанулась вдруг. Вот была-была, а потом хоба и нету! Я от сразу понял, что чего-то не того!

— Ага, счаз…

— Тихо! — рявкнул Земеля. — Дальше.

— А чего дальше? Дальше вышли. Ну, решили, что тихонечко так доберемся. Ногами. А там…

Димка обернулся на напарника. И выдохнул:

— А там дороги не такие!

— В смысле, не такие?

Может, накурились чего? С Димки станется. И второй не лучше. Это бы многое объяснило.

— Ну, не такие, как днём! Там же ж одна была. А тут три. Или даже четыре. Если с той, на которой мы стояли, то выходит четыре. Перекрёсток, стало быть. Из ниоткуда!

— Точняк, — поддержал Лёнька и даже привстал. — От не было. А потом бац и есть!

Или подрались? Из-за бабы там. Или ролика. Или ещё какой-нибудь ерунды? Сперва поспорили, потом разошлись и дали друг другу в рыло, сотреся заодно то, что ещё оставалось пригодным для сотрясения. И теперь сочиняют вон, под влиянием момента.

— Бац и есть… — эхом повторил Земеля.

— И главное такой… от такой, скажи, Лёнька, зловещий! Прям луна низко! — Димка и рукой повёл. — Вокруг тишина такая, что прям как муха бзданёт слыхать.

Образно, однако.

— А на луне — красные пятна. Кровавые! — добавил картинки Лёнька. — И свет мертвенный на землю льётся.

Или сперва накурились, потом подрались?

— Но мы не дрогнули, дядь!

— Не, не дрогнули!

— Прям увидали всё это. Душа в пятки ушла. Но мы так сказали, что исполним, чего должны!

И прям в грудь себя кулаком бахнул. Легионер недоделанный.

— Во-во… коробку вытащили. А там туман уже.

— Ползёт!

— Льётся! Растекается. И такой, кладбищенский. Духом смерти повеяло.

— Упырь завыл.

— Какой, на хрен, упырь?

— Не знаю. Конкретно не проверял. Но завыл громко. В кустах.

Земеля поймал себя на мысли, что ещё немного и он сам завоет, как тот упырь. А если упырю случилось послушать разговор вроде этого, то его очень даже понять можно.

— А потом, — голос племянничка опустился до шёпота. — Затрещало.

— Что⁈

— Что-то. И появился он.

Выпить, что ли? Время, вроде, раннее, но душа уже требует.

—