Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс

— Сделаю всё, что смогу, ваше благородие, — поправив очки, сказал Базилевский. — Но понадобятся ресурсы.

— Деньги на взятки?

— Как ни прискорбно это говорить, но да. И не только на взятки — мне не помешает нанять дополнительных помощников, плюс различные пошлины, нотариальные услуги и так далее.

— Хорошо, — кивнул я. — Отец оставил в банке четыреста тысяч рублей, я потратил совсем немного. Двести тысяч хватит?

Юрист приподнял брови:

— Это даже много, господин.

— Думаете, наши враги станут экономить ресурсы? Используйте все возможности и наймите столько помощников, чтобы вы могли полностью сосредоточиться на главном, — сказал я. — Только убедитесь в их верности.

— У меня есть на примете надёжные люди, ваше благородие.

— Прекрасно. Ещё кое-что. Дело фон Берга об эксплуатации гражданских идёт отдельным иском, не так ли? — спросил я.

— Да, и никак не относится к прекращению огня, — ответил Базилевский.

— Отлично. Тогда с ним, наоборот, поторопитесь. Выбейте из фон Берга всё, что можно — удар по кошельку станет для него самым болезненным. А мы с воеводой потеребим эту хрюшку с других сторон, — усмехнулся я. — Но об этом позже.

Я взял из миски несколько вишен и положил их рядом с печеньем, которое изображало поместье.

— Дружина.

Получилось символично, ведь у наших войск бордовые мундиры, чуть темнее вишнёвого цвета.

— Необходимо срочно нарастить численность войск. Набрать, подготовить и оснастить, — я подсыпал щедрую горсть новых вишен.

— Это будет непросто, — качнул головой Никита. — Где набрать столько отчаянных людей? Все прекрасно знают, в каком мы положении.

— Люди знают только то, что слышали. Скажи им, что Градовы переломили ситуацию. Что барон фон Берг потерял завод, а графиня Карцева вот-вот покинет альянс. Скажи, что Владимир Градов лично убил сильнейшего мага в дружине Муратовых. Что сам граф Муратов вынужден оправдываться в суде, а генерал-губернатор выступил против альянса. Скажи, что у людей есть шанс стать частью великой победы — и они с радостью встанут под наши знамёна!

— Даже мне захотелось вступить в дружину, — с улыбкой сказал Базилевский.

— Мне тоже, хотя я уже в ней, — Никита коротко рассмеялся. — Ты прав, Владимир! Набором в дружину заняться тоже мне?

— Нет. Артём с этим отлично справится.

— Рыжий? Ты уверен? — Никита потёр шею сзади.

— Ещё бы. Он легко находит общий язык с кем угодно. Я тебе не рассказывал, как он продал машину в порту? Это было впечатляюще. А теперь последнее, — я отыскал в кармане монету и положил её на стол. — Экономика. Нам нужны источники средств. Те деньги, что оставил отец, закончатся быстро. Филипп Евгеньевич, у нас остались какие-то финансовые активы?

— Малая часть из того, что было, — ответил юрист. — Много потратили во время войны, что-то по разным причинам потеряли… Остались акции и другие ценные бумаги. Имеется счёт в Центральном имперском банке, но сейчас он заморожен. Я как раз занимаюсь тем, чтобы вы могли получить к нему доступ.

— Сколько там денег?

— Сто тысяч с небольшим.

— Прекрасно. Я придумаю, как грамотно ими распорядиться.

Взяв чашку, я откинулся на спинку дивана. Перечисленные задачи — далеко не всё, что предстоит сделать. Только самое основное. Мне необходимо увеличивать личную силу, расшатать альянс изнутри с помощью интриг, постараться найти союзников…

Кстати, о союзниках.

— У вас есть вопросы, господа? — спросил я.

Никита помотал головой. Базилевский, подумав, ответил:

— Пока что нет, Владимир Александрович.

— Хорошо. Тогда сейчас вернусь.

Я поднялся в свою комнату и взял два запечатанных свинцовых тубуса, в которых хранились договоры с союзниками. Документы были магическими, подписанными кровью — потому я и не торопился вскрывать их ранее. Чтобы заново активировать договор, глава рода должен был обладать магической силой, а я приобрёл её лишь прошлой ночью.

Вернувшись в гостиную, я сел на прежнее место и сорвал печать с одного тубуса.

— Давайте посмотрим, на каких условиях мой отец заключил союзы.

г. Хабаровск, поместье графа Муратова

Несколько часов назад

В полной тишине подземелья любые звуки казались слишком громкими. А громкие — оглушающими.

Но Михаил Градов редко слышал что-то новое. Он привык, что каждое утро и каждый вечер где-то далеко гремит замок. После этого хлопает дверь. Постепенно приближаются ленивые шаги надзирателя. Если это Тимур — он будет что-то гнусаво напевать себе под нос. Если Демид — шаги будут чуть тише и быстрее.

Окна в камере не было. Часы? Смешная шутка. Высшим благом цивилизации здесь являлось ведро, в которое полагалось справлять нужду.

Но несмотря на отсутствие солнца и часов, Михаил точно знал, во сколько ему приносят еду утром и вечером. Организм приспособился, и Михаил всегда просыпался за несколько минут до того, как загремит замок.

Сегодня он загремел гораздо раньше. Это разбудило Градова и сразу же заставило напрячься. Он сполз с жёсткой койки и подошёл к решётке, прислушиваясь.

До него донеслись голоса, которые о чём-то спорили. Что-то говорилось про графа и приказ. А затем — шаги. Быстрые шаги. Много шагов. Они дробным эхом разносились по подземелью, и от этого единственная ладонь Михаила покрылась холодным потом.

Он невольно отступил к стене, пытаясь проглотить комок в горле. Демоны его возьми… Неужели это всё-таки случилось? Граф Муратов не выдержал и отдал приказ казнить пленника?

Что же, пускай. Он обещал убить Михаила десятки раз. Когда так долго ждёшь смерти, то её приход уже не кажется чем-то значительным.

Но как ни крути, всё равно страшно…

Из-за поворота появился свет. Необычный, оранжевый. Надзиратели пользовались кристальными фонарями, свет которых был голубым.

Силуэты приблизились, и Михаил невольно сощурился. Фонарей было несколько, и все керосиновые, судя по запаху.

— Доброе утро, Михаил Александрович, — раздался незнакомый голос. — Собирайтесь.

— Собираться? Предлагаете забрать с собой ведро? — прикрывая глаза от света, усмехнулся Градов.

— Вы поедете с нами, — невозмутимо ответил голос.

Это не предвещало ничего хорошего. Но и на казнь тоже не походило. В голове узника завертелись десятки предположений, от самых радужных до самых мерзких и безнадёжных.

— Куда? — спросил он.

Голос не ответил. Заскрежетал ключ в замке камеры — почти забытый, непривычный звук. В последний раз Михаил покидал подземелье очень давно, когда Муратов снова пытался уговорить его