Я – Товарищ Сталин 5 - Андрей Цуцаев

Болдуин кивнул.

— Сколько кораблей мы можем выделить для блокады?

Дилл ответил:

— Десять эсминцев, три крейсера в Северном море. Пять эсминцев в резерве для Средиземного моря.

Иден, поправив галстук, заявил:

— Лига Наций должна видеть блокаду как защиту мира. Мы обвиним Советы в эскалации конфликта.

Синклер кивнул.

— Мои люди в Женеве подготовят нейтралов для поддержки. Данные о советских поставках будут главным доводом.

Болдуин, удовлетворённо улыбнувшись, завершил заседание.

Глава 3

Абиссиния. Горы, 12 апреля 1936 года

Солнце клонилось к горизонту над острыми пиками гор Симиен, отбрасывая длинные тени на каменистый лагерь, где Рас Менгесха и его воины тиграи укрылись после катастрофы под Дессие. Воздух был густым от запаха дыма костров. Палатки из выцветшего холста и шалаши из сплетённых ветвей сливались с суровыми склонами, словно пытаясь спрятаться от глаз врагов. Воины тиграи точили копья и чистили винтовки. Их взгляды тревожно метались к горизонту, выискивая признаки новых угроз. Шёпот о предательстве Менгесхи под Дессие витал среди бойцов, но никто не осмеливался говорить вслух в его присутствии — страх перед вождём был сильнее сомнений.

Менгесха сидел на камне, возвышавшемся над лагерем, его тело окутывал тёмный шерстяной плащ, колышущийся на ветру. Менгесха сыграл свою игру тонко, удержав воинов тиграи от самых жестоких боёв, сохранив их силы, пока амхара и оромо истекали кровью на склонах холмов. Его племянник Текле, подавая сигналы итальянцам, обеспечил их победу, позволив силам Менгесхи выйти почти невредимыми. Это был расчётливый шаг, стоивший ему доверия союзников, но возвысивший его до роли кукловода в расколотой нации. Теперь, с ослабленным императором и наступающими итальянцами, Менгесха видел в хаосе возможность укрепить своё влияние и, возможно, захватить трон.

Шорох в кустах прервал его размышления. Рука инстинктивно скользнула к изогнутому кинжалу на поясе, пальцы сжали холодную рукоять, но он расслабился, увидев фигуру, вынырнувшую из зарослей — худощавого разведчика тиграи по имени Деста. Лицо Десты блестело от пота после тяжёлого подъёма по крутым склонам, его грудь тяжело вздымалась. Он опустился на колено, низко склонив голову, и протянул сложенный лист бумаги, запечатанный красным воском, на котором отпечатался неясный символ.

— Рас Менгесха, — тихо сказал Деста, — сообщение от незнакомца. Передано через нашего шпиона в Гондаре. Он называет себя американцем и обещает богатство и власть.

Глаза Менгесхи сузились, превратившись в щёлки. Он сломал печать, ноготь с треском разорвал воск, и развернул бумагу, пробегая глазами аккуратно написанный текст на английском. Послание было кратким, но заманчивым: некто, представившийся как «мистер Картер», предлагал 50 000 фунтов стерлингов, современные винтовки, пулемёты и политическую поддержку для свержения Хайле Селассие и сопротивления итальянцам. Встреча назначалась в Гондаре, в кафе под названием «Алмаз», вечером 12 апреля. Посредником выступал местный торговец Йоханнес, который должен был организовать детали. Губы Менгесхи дрогнули в едва заметной улыбке, но глаза остались холодными, как лёд. Британцы уже сулили оружие и золото, но их обещания тонули в бюрократической трясине. Американец, достаточно дерзкий, чтобы действовать напрямую, без посредников, интриговал. Но доверие было роскошью, которую Менгесха не мог себе позволить — слишком много ножей уже точили против него.

— Приведи Йоханнеса ко мне, — приказал он, сворачивая бумагу и пряча её в складки плаща.

Деста кивнул, поднялся и исчез в лагере.

Через час появился Йоханнес — тучный мужчина, его кафтан был покрыт пылью от долгого пути. Он низко поклонился, его голос срывался от волнения.

— Рас Менгесха, этот американец — не простой человек. Он говорит с уверенностью, как тот, кто держит в руках нити власти. Он ждёт вас в Гондаре, в кафе «Алмаз», и клянётся, что его предложение изменит судьбу тиграи.

Менгесха молчал, его взгляд буравил Йоханнеса. Торговец сглотнул, пот стекал по его вискам, и он продолжил говорить:

— Он упомянул связи в Европе и Америке, обещал пулемёты, пушки, даже танки. Он сказал, что итальянцы — это временная угроза, а император — слабак, который тянет Абиссинию в пропасть. С вашей силой, Рас, вы можете стать новым лидером.

Менгесха поднял руку, заставив Йоханнеса замолчать. Предложение было соблазнительным, но в нём чувствовался подвох. Американец в Абиссинии? Это могла быть уловка итальянцев, британцев или даже самого императора. Или, возможно, это был настоящий игрок, готовый поставить на тиграи. Но Менгесха знал, что его предательство под Дессие уже сделало его мишенью. Отказ от встречи мог означать упущенную возможность, а согласие — ловушку.

— Собери двадцать лучших людей, — наконец сказал он. — Мы едем в Гондар. Сегодня. Текле идёт со мной.

Йоханнес поклонился и поспешил прочь, спотыкаясь о камни. Менгесха подозвал Текле, своего племянника, чьи глаза всегда блестели хитростью, как у лиса. Молодой, с тонкими чертами лица и быстрыми движениями, Текле приблизился, поправляя винтовку Beretta на плече, его пальцы небрежно скользнули по ремню.

— Дядя, что за спешка? — спросил он.

— Новый игрок, — ответил Менгесха, передавая ему бумагу. — Американец. Хочет встречи. Мы едем в Гондар, но будь начеку. Если это ловушка, мы вырежем их всех.

Текле прочёл записку, его брови приподнялись, а губы растянулись в лёгкой ухмылке.

— Американец? — хмыкнул он. — Это может быть интересно. Или смертельно опасно.

Менгесха кивнул, его взгляд стал жёстким.

— Если это ловушка, Текле, ты найдёшь их первым. И я получу их головы.

К полудню отряд Менгесхи выступил. Двадцать воинов тиграи, отобранных за их ловкость и преданность, ехали на мулах, их винтовки Beretta и изогнутые сабли поблёскивали под палящим солнцем. Менгесха ехал во главе, его лицо было непроницаемым, как каменная маска. Текле держался рядом, его глаза шарили по склонам ущелий, выискивая засады или тени патрулей. Йоханнес, пыхтя и потея, плёлся в середине колонны, его мул спотыкался на камнях, а кафтан пропитался пылью. Дорога в Гондар, петляющая через узкие ущелья и сухие равнины, была опасной: итальянские патрули могли появиться в любой момент, а разбойники, почуявшие слабость империи, рыскали в поисках добычи.

Пыль поднималась густыми клубами под копытами мулов, оседая на лицах и одежде, забивая ноздри. Воины ехали молча, их руки крепко сжимали оружие, пальцы нервно теребили спусковые крючки. Один из них, молодой боец по имени Асфав, напевал старую песню тиграи, его голос дрожал от напряжения, словно он пытался заглушить страх. Менгесха бросил на него резкий взгляд, и Асфав замолк, опустив глаза, его пальцы стиснули поводья. Текле,