Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

– Вот интересно мне, откель ты столько всякого разного знаешь?

– Так учили меня. Всерьёз учили. Да видать, не всему тому, что и вправду потребно стало, – вздохнул Беломир, заканчивая фразу.

– А кто учил? – не унимался казак.

– Разные люди.

– Рассказывать не желаешь?

– А как тебе за них расскажу? – иронично хмыкнул парень. – Ты их никогда в глаза не видывал и слыхом о них не слыхивал. Ну скажу, что людей лечить меня дядька Ярослав учил, и что? Много ты с того понял?

– Тоже верно, – чуть смутился казак. – А чему ещё ты учён?

– Всякому, – пожал Беломир плечами. – Как махины всякие придумывать, как из простого что-то потребное сделать.

– Это я уже понял, – усмехнулся казак. – Видел, как из простой глины да песка можно добрый дом поставить.

– А то ваши дома из чего другого сделаны, – отмахнулся парень. – Та же глина да солома. Только я свою прежде в печи обжег.

– Я приметил, ты верхового боя не любишь.

– Не так. Не не люблю, а не знаю толком, – скривился парень. – В наших местах коней мало. Да и не воюем мы на них. Ездить умеем, а воевать не воюем. Места у нас непростые. Всё больше камни да болотины. Вот и приходится всё больше на лодках ездить да воевать.

– Тяжко там жить было?

– Не просто. Лето короткое, солнышка мало, вот и рвёт народ жилы.

– То-то Далебор сказывал, что ты к ним в станицу бледным приехал, – задумчиво кивнул Серко.

– Ты скажи, дядька, с чего вдруг спрос такой? – повернулся к нему Беломир.

– Дружка мне в делах потребен, – помолчав, тихо признался казак. – Навроде тебя. Толковый да ловкий. Чтоб и от боя не бежал, и в бою головы не терял. Да ещё и к ухваткам всяким привычный. А у тебя тех ухваток, что ещё и меня поучишь. К тому же ты на всё своим взглядом смотришь.

– Это каким, своим? – насторожился парень.

– К нашим делам, к жизни нашей не привычным.

– А что за дела у тебя? То, что ты с поля живёшь, я уж понял. А остальное?

– В каждое время года потребно мне по сей округе проехать да посмотреть, что соседушки наши затевают. А это и горцы, и хазары, и татары, – туманно пояснил казак.

– И сколь времени такой поход занимает? – прикинув кое-что к носу, уточнил Беломир.

– Ну, седмицу клади смело. И то, коль всё тихо. А коль заметим чего, тогда уж, пока всё не вызнаем, не вернёмся.

– Дальняя разведка в боевых условиях, – подумал парень, почёсывая в затылке.

– Да ты не думай. Само дело я и сам справлю. Тебе токма за лошадьми да за лагерем присмотреть. А уж ежели ворог на нас выйдет, тогда не обессудь. От драки не сбежать, – развёл он руками, всем своим видом показывая, что ничего подобного не простит.

– Ну, от драки я никогда не бегал, – жёстко усмехнулся парень. – А когда ехать надобно?

– Теперь уж по осени, – подумав, хищно произнёс казак.

– А на торг поспеем? – на всякий случай уточнил Беломир.

– Так после него и пойдём, – удивлённо ответил казак. – А чего тебе торг? Ты ж вой, не купец.

– Вой, но с того торга свою выгоду имею.

– Слыхал я, что ты купцу персидскому украшения всякие продаёшь, – задумчиво кивнул казак. – Ты б хоть показал их.

– Гляди, – усмехнулся парень, пальцев вытягивая из-за воротника цепочку, на которой висел наконечник стрелы.

– Занятная вещица, – протянул Серко, осторожно касаясь цепочки пальцем. – Стрелу на неё повесил?

– Ага. Батюшка дозволение дал, – добавил парень, заранее пресекая все споры.

– Слыхал за то, – задумчиво кивнул казак. – И по чём такая встанет?

– Себе хочешь? – быстро уточнил Беломир. И дождавшись кивка, продолжил: – Две монеты серебряных дашь, из них и сделаем. Что серебра останется, верну.

– А за работу сколь возьмёшь? – не отступил Серко.

– Ничего не возьму, – мотнул парень хвостом. – Доброму вою не жалко.

– Благодарствуй на добром слове, – едва заметно улыбнулся казак. – Что ж. Дай срок, снова к этому разговору вернёмся, – закруглил он беседу. – Мне малость подумать надобно.

– Как скажешь, – удивлённо кивнул Беломир, не понимая, что тут ещё обсуждать.

Бойцы вытянули ноги из воды и, дав ступням обсохнуть, направились к своим местам. День клонился к закату, и перед делом требовалось хоть немного поспать. От внимания и сосредоточенности будет зависеть их жизнь. Улёгшись на кошму, парень накрылся буркой и, прикрыв глаза локтем, притих, про себя вспоминая весь случившийся разговор. Судя по всему, Серко искал себе напарника. Что случилось с предыдущим, можно было не спрашивать. При таком образе жизни сложить голову в какой-нибудь стычке проще, чем воды попить.

Незаметно для себя Беломир задремал, а проснулся от короткого толчка в плечо. Откинув край бурки, парень поднял голову и, осмотревшись, тихо вздохнул. Темно, хоть глаз коли. Словно специально, ущербная луна скрылась за каким-то облачком. Но делать было нечего. Назвался груздём, не вырубишь топором. Это они ещё в детдоме так переделывали все известные пословицы, развлекаясь.

⁂

Осматривая оружие, Беломир словно в рапиде вспоминал кадры их ночного налёта. Это и вправду было жёстко и кроваво. Обмотав копыта коней кусками овчины, казаки шагом доехали до границы стойбища и примерно на четверть часа замерли, дожидаясь сигнала от Серко. Отдав коня одному из бойцов, казак отступил с темноту и словно растворился в ней. А вскоре над степью раздался басовитый волчий вой.

– Гойда, браты, – негромко скомандовал оставленный за старшего казак, и бойцы обнажили оружие.

Понимая, что в темноте пикой особо не повоюешь, Беломир оставил её на заводном коне и взялся за шашку. В таких условиях рассчитывать на какое-то метательное оружие было глупо. Так можно и своего ненароком зацепить. Двигаясь в цепи, парень вдруг вспомнил слова своего нежданного покровителя и, на несколько секунд прикрыв глаза, мысленно попросил, на всякий случай, решив воздержаться от дерзости и нахальства: «Батюшка, выручай. Ни зги не видно».

В грудь что-то увесисто толкнуло, и Беломир, открыв глаза, с изумлением понял, что способен рассмотреть всё, что ему нужно. Словно вокруг стояла не беспросветная ночь, а вечерние сумерки. Не ясный день, конечно, но гораздо лучше, чем прежде. Радостно усмехнувшись, парень толкнул пятками коня и, уравняв скорость с остальными участниками рейда, плавно опустил клинок шашки на плечо.

Размахивать оружием раньше времени было просто глупо. Татары разбили шатры рядом со своими кибитками, так что Беломир был совершенно уверен, в этих телегах обязательно кто-то найдётся. И этот кто-то будет вооружён. Повесив повод на луку седла, он коснулся левой рукой рукоятей метательных ножей и, снова перехватив повод, тряхнул головой. Отступать было поздно. Откажись он сейчас от боя, и из станицы придётся уйти. А значит, надо будет начинать всё на новом месте, до которого ещё предстоит добраться. И желательно живым, а главное, без ошейника.

Отвесив себе мысленного пинка, парень сцепил зубы и сосредоточился на деле. Казаки въехали в стойбище, не встретив никакого сопротивления. Словно противник и не думал ставить хоть какую-то охрану. Старшой, вскинув руку, остановил цепь и, быстро спешившись, отдал повод одному из возрастных бойцов. Глядя на него, начали спешиваться и остальные. Беломир, соскочив с коня, быстро осмотрелся и, сообразив, в чём дело, передал своего коня коневоду.

Казаки и вправду знали, что делали. Носиться по спящему стойбищу с воплями и посвистом было просто глупо. Поднять шум – означало позволить противнику вооружиться. А тут нужна была не просто драка, а налёт, который заставит татар ополчиться против хазар. К тому же лишний шум мог привлечь ненужное внимание со стороны. Кто знает, чей бивак разбит за соседним холмом? Ведь наблюдения за стойбищем не велось.

Отдав коней, казаки быстро рассредоточились у шатров и принялись бесшумными тенями проскальзывать вовнутрь. Очень скоро парень расслышал знакомые звуки. Удары стали по телам и хрип убиваемых. Потом послышался женский визг, детский плач, и из кибиток начали выскакивать люди с оружием.

Мысленно похвалив себя, что не полез в шатёр, Беломир одним резким