Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

ударом снёс голову какому-то мужику с саблей и, отскочив в сторону от потока хлынувшей крови, следующим ударом зарубил ещё одного татарина. Высунувшееся из кибитки лицо в обрамлении длинных кос он отправил обратно одним ударом кулака в челюсть и бросился к шатрам. Останься в стороне, и тебя станичники просто не поймут.

Там уже вовсю шла настоящая рубка. Отбивались степняки яростно, но эффект неожиданности сработал на все сто. Полуголые бойцы не могли противостоять одоспешенным воинам, пришедшим убивать. Подскочив к шатру, у входа в который собралось сразу трое мужчин, сверкавших голыми телами, Беломир несколькими ударами отправил их в райские кущи и, перебежав к следующей юрте, с ходу врубился в чью-то драку.

Похоже, выскочившие из кибиток степняки насели на выходивших из шатра казаков. Разбираться подробнее не было ни времени, ни желания. К удивлению парня, в стойбище оказалось много бойцов. Он и не думал считать тех, от кого уже успел избавиться, а их словно и не убывало. Примерно через десять минут после начала штурма на него вдруг насели сразу два степняка. Вертясь, словно уж под вилами, Беломир умудрился крепко зацепить одного по голени и второго по левой руке.

Спасало его только то, что к пешему бою татары были не привычны. Вот тут и пригодились парню все когда-то выученные приёмы фехтования самым разным оружием. И плевать, что шашка не предназначена для колющих ударов. Недаром же он на своей заострил конец. Отбив по плоскости очередной размашистый удар, он прямым выпадом разрубил противнику горло и, тут же развернувшись, сумел дотянуться до набегавшего второго татарина. Клинок шашки разрубил ему живот на уровне подвздошья.

Добив противника вторым ударом, Беломир крутнулся на пятке, высматривая возможного врага, но всё было кончено. Воевать в стойбище больше было некому. Теперь пришло время перейти ко второй фазе их плана. Напавшие хазары никогда не ушли бы без добычи. Они могли не брать полон, а вот прихватить из шатров и кибиток всё ценное считали своей обязанностью.

Выскочивший откуда-то из темноты Серко, увидев парня, взмахом руки подозвал его к себе и, указывая на шатёр, еле слышно скомандовал:

– Ищи тут, что глянется, а после в тех двух кибитках глянь.

Молча кивнув, Беломир тщательно отёр клинок шашки о штаны ближайшего трупа и, сунув её в ножны, направился к шатру, вытягивая из ножен кинжал. Размахивать шашкой в юрте было опасно. Всегда имеется риск за что-то зацепиться. А входить туда с голыми руками – самому себе приключений искать. Какая-нибудь баба вполне могла сунуть нож в бок, притворившись мёртвой или обморочной.

Отбросив войлок, что закрывал вход, Беломир настороженно осмотрелся и, убедившись, что бросаться на него вроде никто не собирается, перешагнул порог. Внимательно осмотревшись, парень приметил у дальней стены какой-то сундук и направился прямиком к нему. Переступив через два лежащих в луже крови тела, Беломир мимоходом отбросил в сторону сабли и уже собирался склониться над сундуком, когда откуда-то сбоку словно привидение вылетела непонятная тень.

Заметил он её краем глаза, но этого хватило, чтобы исполнить на пятке почти танцевальный пируэт, уходя от удара и со всего размаху приложиться кулаком к тому месту, где у этого странного призрака должна быть физиономия.

– Вот всегда говорил, что призраков не существует, – фыркнул про себя парень, кончиком кинжала отбрасывая в сторону что-то вроде вуали, которой было закрыто лицо женщины.

Его оплеухи хватило, чтобы отправить девчонку в глубокий нокаут. Отбросив в сторону выпавший из её руки кинжал, Беломир откинул крышку сундука и принялся выкидывать из него содержимое. Брать он решил только то, что может дорого стоить, но мало весит. В крайнем случае оружие очень хорошего качества. Но к удивлению парня, в сундуке нашёлся целый рулон настоящего шёлка. Вспомнив свои измышления об одежде, Беломир задумчиво хмыкнул, а потом, махнув рукой, принялся заворачивать рулон, или, как тут говорили, штуку в кусок какой-то холстины.

Мимо такой ткани хазарин бы точно не прошёл. На самом дне, под тканями и какой-то одеждой нашёлся и кошель с монетами. Рассматривать их достоинство парень не стал. Один чёрт, впотьмах ничего толком не разберёшь. Вытащив из висевшей на плече сумки мешок, он быстро уложил в него добычу и уже собирался уходить, когда сообразил, что не осмотрел ещё одно место. Точку, из которой его пытались атаковать.

Сжимая в руке кинжал, он подобрался к тому же, что изначально посчитал стеной, и, рассмотрев, что это было, удивлённо присвистнул. Оказалось, что юрта, или как там оно правильно называется, делилась на две части. Мужскую и женскую. И женская часть отделялась всё тем же войлоком, подвешенным на верёвку, сплетённую из конского волоса. Но едва только парень оказался на женской половине, как на него дружно уставились три пары испуганных глаз. Две молодых женщины и ребёнок.

Осмотревшись, Беломир приметил ещё один сундук и, взмахом руки указав женщинам в сторону, направился к нему, краем глаза отслеживая каждое их движение. Но к удаче парня, обошлось. Очевидно сообразив, что кидаться на вооружённого воина в доспехе с ножом глупо, женщины покорно отползли в сторону и, прижавшись к стене шатра, замерли. Быстро выпотрошив сундук, Беломир собрал всё ценное и, развернувшись, вышел. В сундуке нашёлся очередной кошель и пригоршня каких-то украшений. С ценностью добытого парень решил разобраться после.

Огня он не разжигал. И так всё нужное видел. Хватало крошечного масляного светильника, горевшего на мужской половине. А вот сверкать своей физией не собирался. Спутать славянскую рожу с хазарской мордой было сложно. Тем более обитателям степей. Выбравшись на улицу, парень быстро прошёл к указанным кибиткам и, забравшись в первую, взялся проводить форменный обыск. Даже листы войлока, служившие воинам постелью, и те полетели наружу.

Нужно было оставить след, по которому любому сразу станет понятно, что искали всё ценное. Очередной кисет с монетами и узелок с украшениями отправились в мешок с добычей. А вот во второй кибитке всё оказалось несколько сложнее. Едва только парень сунулся вовнутрь, как на него фурией налетела очередная баба. Понимая, что миндальничать тут нельзя, Беломир перехватил её руку с кинжалом и, всадив кулак под ложечку, выдернул бешеную тётку на улицу.

Удар в челюсть привёл её в надлежащее состояние, и парень уже собирался заняться делом, когда его словно что-то толкнуло. Нагнувшись, он подобрал кинжал, выпавший из руки женщины, и принялся его внимательно рассматривать. Это был натуральный бебут. Плавно изогнутый, сантиметров тридцать в длину, с обоюдоострой заточкой. Толчком ноги парень перевернул бабу на спину и, сорвав с неё ножны, убрал добычу в мешок. Рассмотреть качество стали как следует в темноте не получалось, но что-то ему подсказывало, что клинок этот был непростой.

Он успел закончить обыск буквально за две минуты до сигнала Серко к сбору. Рассевшись по коням, казаки быстро осмотрели друг друга и, убедившись, что серьёзных ран ни у кого нет, направились в степь. Сделав петлю, казаки съехали в ручей и, проехав по нему примерно с пару вёрст, двинулись в обратную сторону, чтобы соединиться с оставшимися в лагере бойцами. Этот вопрос казаки решали по жребию.

Оставлять лагерь с заводными конями и всем необходимым в степи имуществом без пригляда было просто глупо. Так что в подобных случаях бойцы тянули жребий, кто остаётся, а кто идёт в рейд. При этом те, кто уже оставался, в следующий раз жребия не тянули. Вернуться с добычей должны были все. Исключение составляли только командиры и те, кого считали самыми лучшими бойцами. Рубаки, способные в одиночку переломить ход такого боя.

Свернув лагерь, казаки отправились дальше. Ночевать рядом с разгромленным стойбищем самому себе беды искать. Татары кинутся вдогон, едва только узнают о нападении. Так что за оставшееся время им предстояло уйти как можно дальше от места нападения. Благо кони были отдохнувшими, и гнать их бешеным галопом никто не собирался. Короткая рысь, которой эти степные обитатели способны были двигаться едва ли не сутками, позволила казакам отмахать к рассвету примерно