Никольский. Выйти из Тени 3 - Макс Волков

Что-то мне здесь не нравилось. Я прошелся по комнате, присев на корточки, заглянул под кровать и в небольшую прикроватную тумбочку. Тумбочка оказалось пустой. Под кроватью нашелся точно такой же, как и везде, тонкий слой пыли, а также одинокий носок. Осторожно взяв двумя пальцами, я осмотрел его. Ничем примечательным он не отличался. Даже дырки не было. Но, видимо, под кровать он попал совсем недавно из того самого шкафа.

— Ценная находка! Уж не в этом ли носке он портил тормоза машины барона, — услышал я за спиной ехидное замечание майора.

Брезгливо поморщившись, я закинул носок обратно. Поднявшись, подошел к шкафу шире распахнул дверцы. Собрав одежду, что была в нем, в охапку, я в несколько заходов переложил ее на кровать, опустошив полки. Осмотрев их, простучав стенки и ничего не обнаружив, я вновь присел на корточки и присмотрелся к изогнутым ножкам шкафа. Впрочем, ножки, кроме необычной формы, ничем мое внимание не привлекли. Другое дело пол, на котором они стояли.

Осторожно смахнув пыль, я всмотрелся в крашеные коричневой краской доски.

— Ну хватит изображать из себя сыщика, Тимофей Александрович. Это не ваша работа, — неожиданно сочувственно пробубнил Вишневский.

Но я слушал полицейского вполуха. Странные, дугообразные полосы на старой краске, которые начинались от ножек шкафа, интересовали меня гораздо больше язвительных уколов майора. Я поднялся и, ухватившись за торец, сдвинул шкаф точно по этим полосам.

Между ним и стеной образовалась довольно широкая щель, в которую легко можно было просунуть руку. Чем я не преминул воспользоваться.

— Неужто тайник, Тимофей Александрович? — издевательски охнул Вишневский.

Пару мгновений пошарив по оклеенной обоями стене, моя рука неожиданно провалилась в дыру. Я картинно вскрикнул, глядя полными ужаса глазами на майора.

— Что? — воскликнул он, выхватывая пистолет, который уже успел убрать за пояс.

— Тайник, Арсений Владимирович, — почти шепотом ответил я, улыбнувшись.

В глазах Вишневского ясно читалось все, что он думает о молодом выскочке.

— И что там? — смирив гнев, полюбопытствовал майор.

— А что, экспертов вызывать не будем? — спросил я, изобразив всем лицом наивное удивление.

— Если там обнаружится пачка писем от его первой любви, не вас поднимут на смех всем отделением, — почти обиженно пробурчал полицейский.

— Уговорили, — я запустил пальцы в дыру, диаметром примерно в два раза больше моей ладони.

Там лежало что-то, напоминавшее бумагу, так что майор мог оказаться прав. Сжав покрепче свою находку, я вытащил ее на свет.

— Деньги? — Вишневский нахмурился и, спрятав пистолет, взял внушительную пачку купюр, перетянутую банковской лентой, из моей руки. — Это все?

Я уперся плечом в шкаф и отодвинул его полностью. Вряд ли хозяин вернется и предъявит мне претензии за поцарапанный пол.

Перед нами предстала стена, оклеенная обоями. Совсем не такими, как остальные стены в комнате. Видимо, решили сэкономить во время ремонта.

На уровне моей груди в стене, оказавшейся неожиданно толстой, зияла довольно глубокая дыра. Я отошел в сторону и не стал препятствовать майору, который решил сам осмотреть ее.

Через минуту на прикроватной тумбочке лежали шесть одинаковых пачек, перехваченных широкой полоской зеленой бумаги. Взяв две из них, Вишневский всмотрелся в квадратный синий штамп, стоявший посередине каждой полоски.

— Эта, — он потряс пачкой, которую держал в правой руке. — Выдана банком три недели назад. А другая — пять дней назад.

— То есть в день аварии, — уточнил я.

— Думаете, тут есть связь? — протянул Вяземский, большим пальцем пролистывая края банкнот. — А сумма-то большая.

— Да, на накопления от скромной водительской зарплаты не похоже.

— Тимофей Александрович, — укоризненно глянул на меня майор, — вы уж определитесь, кого подозреваете: старого водителя Гроффов или нового.

— Я Евгению Викторовну в организации подозреваю. Исполнитель мне важен исключительно, как дополнительный источник доказательств ее вины.

— Ну, банковская печать значительно упрощает задачу. Сделаем запрос в банк, и узнаем, снимала ли баронесса в эти даты со своих счетов деньги.

— Буду весьма признателен, если вы сделаете это, Арсений Владимирович.

— Я не меньше вашего хочу, чтобы виновный был наказан, а справедливость восстановлена, — гордо вздернув подбородок, отчитал меня Вишневский.

«Повышения ты хочешь, а не справедливости», — подумал я.

— Так будете экспертов вызывать?

— Здесь и сейчас обойдемся без них. А вот на завтрашний обыск особняка Гроффов, я их обязательно захвачу.

— Я хочу присутствовать при обыске, — безапелляционно завил я, от чего густые брови майора взметнулись на лоб. — Полагаю, как владелец особняка, имею на это право.

— Имеете, — досадливо хмыкнул полицейский.

И стал рассовывать деньги по карманам.

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — пробурчал он, поймав мой ошалелый взгляд. Сдам все по форме и протоколу.

Странно, что с таким подходом и попустительским отношением системы, Вишневский все еще не пробился на самый верх.

— А у вас в полиции всем на слово верят?

— Нет. Только тем, кто заслужил доверие, — не без гордости ответил майор, направившись к выходу. — Итак, если вы так хотите присутствовать на обыске, то жду вас завтра в десять у дома Гроффов.

— Непременно буду, — заверил я широкую спину Арсения Владимировича, выходившего из квартиры.

Мы не стали ни возвращать шкаф на место, ни складывать вещи обратно. Однако дверь Вишневский все же закрыл.

У подъезда мы разошлись каждый в свою сторону. Итак, до завтрашнего обыска у меня оставалось еще полдня. И на это время у меня было одно очень важное дело, косвенно связанное с этим событием. А значит, мой путь лежал в особняк Никольских.

Едва я усадил пятую точку на сиденье кабриолета, как в кармане нетерпеливо завибрировал телефон.

— Слушаю, — ответил я, зажимая трубку между ухом и плечом и защелкивая замок ремня безопасности.

— Тимофей Александрович! — взволнованный голос Разумовской резанул слух. — Евгений Петрович разрешил посещения для Сони!

— Замечательная новость! — воскликнул я с искренней радостью.

Отличный повод выпроводить Алексея из дома. Пусть навестит невесту. И Никиту туда же. Для моральной поддержки Воронцова. И Дашку. Софье сейчас очень нужна подруга. А Воронцова талантливый энергетик. Вот и пусть применяет свои знания.

Всех вон из особняка! Чтобы я и Игнат могли поговорить с глазу на глаз.

— Спасибо, Маргарита Павловна. Я немедленно сообщу это Лешке. Попросите доктора приготовить нашатырь.

— Полагаете, Соне может стать плохо?

— Софье Викторовне вряд ли. А вот Воронцову может. Он хоть и инженер, но натура творческая, чувствительная и впечатлительная. И пожалуйста, княгиня, держите меня в курсе дела об опекунстве, — продолжая разговор, я повернул ключ в замке зажигания и, проверив в зеркалах, что помех нет, вывел машину