Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя - Юрий Корчевский

В комнату заглянула Верочка.

— Идите мойте руки — и за стол.

Никита чувствовал себя немного не в своей тарелке. Пришел в чужой дом, к девушке, без шампанского, конфет, цветов. Вышло, конечно, экспромтом, но все же… Он не любил быть нахлебником. Мужчина в первую очередь добытчик — если, конечно, он мужчина.

Никита вымыл руки, оглядел ванную. Чисто везде, хотя Вера не могла заранее знать, что у нее будут гости. Сделал он это не специально, получилось автоматически. Грязнуль Никита на дух не переносил.

Зашел на кухню. Ба! Он бы за такое время яичницу успел пожарить, а тут — полон стол. Салатик, котлетки разогреты, колбаса-сыр нарезаны, минеральная вода, бутылка водки из холодильника запотевшая. Быстро она успела! А пока он руки неспешно мыл, переоделась в парадное платье.

Стол и платье Никита оценил.

Он разлил водку по рюмочкам. Они выпили за нечаянную встречу, принялись за закуски. Вера — с работы и была голодна, Никита тоже давно не ел.

Салат из свежих помидоров с огурцами и зеленью был неплох, а котлеты превосходны.

— Сама готовила?

— А то кто же!

— Может, на «ты» перейдем?

В отделении субординация соблюдалась. По имени-отчеству называли врачей и медсестер постарше, молоденьких же сотрудниц — только по именам.

— Согласна.

— Тогда тост за женщин!

Никита пожелал Верочке всего, о чем только могла мечтать женщина. Обычно он не был столь словоохотлив. А тут — то ли выпитая водка сказалась, то ли впечатление хотел произвести? Хотя чего уж там — оба друг друга по работе знали уже года три, видели каждый другого в разных ситуациях, так что перышки распускать не стоило.

По подоконнику застучал дождь — нудный, осенний.

Верочка выглянула в окно:

— Зима скоро.

— Еще и осени толком не было — какая зима, Вера?

Чувствовал себя Никита в чужой квартире неуютно, не в своей тарелке. Откланяться и уйти? Любая женщина обиделась бы. Виду бы не подала, но обиделась. У женщин ведь как? Пристаешь — нахал, не пристаешь — дурак. Как выбрать золотую середину?

Верочка, почувствовав некоторое замешательство Никиты, решила взять инициативу в свои руки.

— Потанцуем?

Никита согласился.

Верочка включила магнитолу. На канале «Hit-FM» звучала песня «Я просто люблю тебя» в исполнении Билана.

Никита положил руку девушке на талию, приобнял, почувствовав, как напряглась она. Поддавшись, Верочка прильнула к нему.

— Я так давно не танцевала.

Мелодия была медленная, в самый раз для интимных танцев. Рэп и хип-хоп Никита не любил — это танцы для подростков. Потом без перерыва зазвучала «Лепестками слез» Дана Балана и Веры Брежневой.

Они так и танцевали без перерыва — под французскую «Жетем», потом под «Аишу». Вера расчувствовалась, положила голову ему на плечо.

— Пахнет от тебя хорошо.

Еще бы! Никита и сам любил хорошие одеколоны. Лучше сэкономить на чем-нибудь другом, но пахнуть изысканно. Правда, с этим было непросто. В магазинах в основном все турецкого розлива, и запах однообразный, терпкий, на восточного ценителя. Одно только достоинство — цена низкая.

Никита провел рукой по волосам девушки. Густые, шелковистые, немного ниже плеч. На работе они собраны под шапочкой, и их не видно.

Вера приподняла голову, и Никита поцеловал ее, слегка коснувшись губ.

И до того спокойная Вера переменилась. Она жадно прильнула к губам Никиты чувственным поцелуем.

Волна удовольствия и желания накрыла обоих. О танцах забыли. Они стояли и целовались как безумные. Потом Вера отстранилась от него.

— Подожди немного.

Никита уселся на диван. По радио пел Араш с Хеленой — Ангелы.

— Сделай погромче, мне нравится.

Никита добавил громкость.

Вера вышла из соседней комнаты в халатике и босиком.

— Не соскучился?

— Не успел.

— Еще немного подожди, я в душ.

Никита воспрянул духом. «В душ» — это своего рода сигнал.

Вера направилась в душ, а затем — в соседнюю комнату.

— Никита!

Перешагнув через порог, Никита увидел, что Вера успела расстелить огромную двуспальную кровать и лежала, прикрывшись тонким одеялом.

В три секунды Никита сбросил с себя одежду, нырнул под одеяло и обнял девушку. У нее было гладкое, нежное, молодое тело. Груди упругие, соски плотные, набухшие. Все это успел ощутить Никита, проведя рукой по телу девушки.

У Веры от его прикосновения по телу пробежала дрожь.

— Я тебя хочу, — прошептала она.

Чего заставлять девушку ждать? Никита и сам уже изнывал от желания.

Он вошел мягко, осторожно. Вера застонала от нахлынувшего удовольствия.

К сожалению и неудовольствию Никиты соитие закончилось быстро — слишком долгим было воздержание. Никита был раздосадован. Дон Жуан чертов! Приехал к девушке и осрамился.

Однако же, полежав с полчасика, которые он не терял даром, лаская девушку, Никита подступился вновь, и на этот раз все прошло по полной программе. Никита старался и довел девушку до оргазма. На пике блаженства Вера вскрикнула и даже впилась ногтями ему в спину.

Оба лежали потные, разгоряченные. Никита был доволен. По крайней мере, теперь Вера не назовет его скорострелкой или неумехой.

Они сходили в душ, поговорили немного, потому что обоих сморил сон.

Уже за полночь Никита проснулся от ласк Веры.

Ночь прошла сумбурно. Они ласкали друг друга, занимались любовью и снова засыпали. К утру Вера сказала:

— Ты меня совершенно измучил, негодный. Все, не могу больше.

— Я-то в отпуске, а тебе на работу. Ты же не отдохнула совсем.

— Сегодня не операционный день, ты забыл? Если экстренного ничего не будет, прикорну где-нибудь в уголке на пару часиков — мне хватит.

Быстро собравшись, они позавтракали. У Веры под глазами появились темные круги, но выглядела она счастливой.

Никита подвез Веру к больнице, однако остановился за углом — лишняя огласка пока ни к чему. Потом он направился в гараж, поставил машину — и домой, отоспаться. Голова была тяжелая, во рту сухо, как будто ночное дежурство нес. Да фактически так оно и было.

Проспавши полдня, Никита проснулся, выпил крепкого чаю, взбодрился. Ну Верунчик, скромница, а уездила его совсем, превзошла его ожидания.

Никита мыл кружку и раздумывал. Позвонить ей после работы и снова встретиться? А ведь мимолетное приключение может перерасти в длительные отношения, и потому надо тщательно все взвесить. Девушка хороша в постели, неплохо сложена, чистоплотна, в легкомыслии не замечена, трудолюбива — уж это он знал по работе. И чем дольше он размышлял, тем больше находил в Вере плюсов. Но вот искорки в отношениях не было. Все эти плюсы и минусы — рациональный подход, не более. Нельзя взвесить чувства, как на весах. Хоть и говорят, что брак по расчету самый прочный, Никите хотелось, чтобы была любовь, были чувства. Конечно, в его возрасте голову от любви не снесет, как было в семнадцать лет, когда он на первом курсе института по уши влюбился в однокурсницу Марину. Только та любовь безответной была, Марина без ума была от Рудика, вертлявого армянина из его группы. Получилось как всегда: он с ней поматросил и оставил ни с чем — ладно хоть не в положении. У девчонки хватило ума предохраняться. А Рудик в курилке рассказывал об очередной победе. Никита тогда зубами скрипел от злости, но внешне чувства не проявлял. У кавказцев на учебе, в отрыве от дома так всегда. Соблазнит девчонку, она его ублажает в постели, обстирывает, часто еще и кормит. А заканчивается, как правило, ничем. Джигит возвращается в родной аул, где родители уже подобрали ему девушку, и женится на ней.