Удачник Леонард. Эхо Прежних - Владимир Корн

Но послушно склонился, чтобы взять гнумбокс. Тот словно сам прыгнул ему в руки. Еще бы: было дело, когда Блез столько времени прошагал с ним за плечами, что тот давно ему уже как родной.

– Искупаться решил? – спросила Рейчел, видя, что я снимаю с себя одежду.

– Нырну на всякий случай: вдруг и еще что-нибудь полезное обнаружится.

Возвращаясь к месту, где мы устроили лагерь, возбужденные голоса я услышал еще издалека. Хотя на этом клочке суши все относительно – далеко, близко…

– Давно его следовало хорошенько измять, а затем искупать в море. – Слова Блеза заинтриговали меня настолько, что остаток пути преодолел уже бегом.

То, что я увидел, заставило меня остановиться как вкопанному: из установленного на камне гнумбокса, вернее, из торчащей в одном из его боков коротенькой трубки, лилась вода. Причем такой струей, что даже в те времена, когда мы только обнаружили его в руинах Прежних, ничего подобного за ним не наблюдалось.

– Лео, желаешь утолить жажду холодненькой водичкой? – встретила меня предложением Рейчел.

– Хочу, – кивнул я.

Но шагнул не к ней – к костру, над которым висел колокол, где, судя по запаху, варилась рыбная похлебка. Шагнул не потому, что готовить уху в корабельном колоколе – кощунство для моряка. За тем, чтобы извлечь из костра дрова и отправить их в море.

– Ты чего, Лео? – Вопрос задал Головешка, но недоуменно посмотрели на меня все.

– Знаете ли вы, что если нырнуть глубоко, вода начнет давить на все тело, но особенно на голову и уши? – вопросом на вопрос ответил я.

Тут они дружненько между собой переглянулись, а Рейчел насильно сунула мне в руки флягу с водой.

– Лео, попей водички – сейчас тебе она точно необходима.

Понятно, что отказываться я не стал. Но когда Гаспар собрался отправить в костер порцию дров, вырвал их у него из рук и отбросил далеко в сторону.

– Давление? – на всякий случай поинтересовался он и посмотрел на Рейчел: может, еще воды ему дать?

– Именно! – кивнул я. – Теперь слушайте все.

Слушать-то они приготовились, но почему-то сбились в кучу. Причем Гаспар с Блезом явно прикидывали, как половчее меня скрутить, если что-то пойдет не так, Рейчел смотрела на меня с жалостью, а Головешка оглядывался: в какую сторону ему удобнее будет сбежать?

– Значит, так: для начала нам необходимо добыть много котиков, – зачем-то мяукнув, заявил я, отчего лицо у Рейчел перестало быть жалостливым и стало испуганным.

– Здесь нет котиков – только тюлени, – догадался, о ком именно идет речь, Гаспар. – К тому же мясо у них не очень: рыбой сильно отдает. Лучше уж саму рыбу есть, куда вкуснее. Хотя я и сам бы их всех перебил: слишком они орут по ночам.

В этом он прав: орут они так, что всякий сон пропадает. Особенно возмущенно – те, которые жили на острове, пока мы их отсюда не выселили.

– Мясо можете в море выкидывать: нам оно ни к чему. Нам нужны только шкуры.

– А зачем нам шкуры? Для тента? Так у нас он уже имеется, из парусины, – начал рассуждать Блез, но я от него отмахнулся, обратившись к Гаспару:

– Гаспар, помнится мне, ты все хотел овладеть ремеслом плотника? Так вот, самое время. Задача у тебя такая: сделать из остатков шлюпа каркас нашей будущей лодки, которую мы обтянем тюленьими шкурами. Головешка, ты должен выточить из гвоздей, арбалетных болтов или из чего угодно парочку, а лучше больше игл. И обязательно граненых.

– Почему именно граненых?

– Шов такими иглами не пропускает воду, бестолочь, – пояснил ему Гаспар.

– Рейчел, ты распустишь канат на нитки: некогда нам с тюленьими жилами возиться, хочется побыстрее вот это потратить, – указал при этом на кучу найденных ими золотых монет, которая выглядела весьма и весьма внушительно. – Да, Блез, однажды ты хвастался, что умеешь выделывать шкуры, так что заняться тебе ими судьба. А вообще готовьтесь к охоте: вечером, когда тюлени вернутся, мы и займемся их добычей. – Закончив объяснения, я с удовольствием допил воду из фляги. Холодненькую, именно о такой и мечтал.

«Придумали тоже – Счастливчик Леонард с ума сошел! Да что бы вы все без меня делали?!»

– Лео, я не сомневалась ни секунды: ты обязательно что-нибудь придумаешь! – прижималась ко мне Рейчел. – Хотя поначалу я все же испугалась, когда ты про давление начал говорить. И про котиков.

Ну да: иногда полезно занырнуть поглубже, где давление воды на голову ощутимо и в нее могут прийти всякие умные мысли.

– Знаешь, я тут одно укромное местечко обнаружила, – продолжила она. – Небольшой такой грот, но в нем нас никто не увидит. Как бы нам еще незаметно с собой плащ захватить? Тот самый…

Тот, который был нашим с ней едва ли не единственным ложем, когда мы пересекали Саганию с севера на юг. А Сагания – далеко не самая маленькая страна на свете.

На мой неискушенный взгляд, особенно учитывая, что о подобных посудинах я слышал лишь краем уха, получилось весьма и весьма неплохо. Но следуя остальным, мне пришлось принять такой же скептический вид.

– Это не утонет? – первым подал голос Головешка, осторожно ткнув пальцем в борт, отчего тот сильно прогнулся.

Внешний вид лодки действительно вызвал большие сомнения. Выпиленные из жалких останков «Матери богов» жерди составляли остов, обтянутый грубо выделанными тюленьими шкурами. И множество крупных неровных швов от бечевок, которыми шкуры и были соединены. Уже только одни они вызывали сильнейшие сомнения в успехе задуманного мною предприятия. На погибшем шлюпе доски обшивки в три пальца толщиной, а тут борта иглой можно проколоть. Что, собственно, мы и делали, когда сшивали шкуры.

Но каким-то же образом плавают на них дикари северных краев! Причем плавают в таких морях, которые не чета Илнойскому – за борт вывалишься и сразу околеешь, поскольку вода там не просто холодная – ледяная. Мало того что плавают, так еще и охотятся на морского зверя, в том числе и китов. Сам не видел, но обо всем этом мне рассказывал человек, которому я мог доверять безоговорочно.

– Не должно утонуть, – самым уверенным тоном заявил я. – Система надежная, проверенная, и там, где лес не растет, а, следовательно, досок напилить не из чего, именно так по морю и плавают.

– А если через борт вода зальется?

Вот здесь все было сложно. Тот же человек рассказывал, что северные лодки сверху тоже прикрыты шкурой, и в них лишь отверстия, по числу человек, которые они своими телами и перекрывают. Наша посудина походила на обычный баркас, с той лишь разницей, что сделана она из дерьма и палок.

– Не зальется, – заявил я, в чем абсолютно не был уверен. – Но для большей надежности необходимо изготовить из тех же шкур несколько воздушных мешков. Именно они и будут держать ее на плаву, если таковое все же случится.