Крестоносцы - Андрей Готлибович Шопперт

Богемии в Оломоуце и вступило на территорию Венгерского королевства, на территорию Словакии. И вот тут грабить и пахарей, и горожан и насиловать женщин, а также убивать мужчин, что пытались за них вступиться, стали все в его войске и богемцы, и германцы. Да даже свои словаки грабили пахарей.

Напрасно Его Высокопреосвященство пытался образумить насильников, напрасно сыпал цитатами из библии. Это не армия верных Папе католиков шла за ним, а толпа неуправляемых язычников, целью которых был простой грабёж. Грабёж и насилие. А ещё жажда убийства, что прямо читалась на лицах немцев и чехов. И не кого-то там они грабили и убивали, а его соотечественников и верных католиков. В одном из небольших городков они даже разграбили часовню и убили прямо в ней спрятавшихся от этой орды десяток жителей. А священника, что пытался их остановить выталкивали из часовни и пинали потом ногами.

Это было не войско христианских рыцарей, а войско сатаны под личиной рыцарей.

Последней каплей, что переполнило чашу терпения епископа стало, то, что в городке Ружомбероке немцы из одного из копий ограбили часовню святого Иакова и сломали руку отцу Жигманту, которой тот не давал вынести из часовни серебряный крест с бирюзой, вцепившись в него.

В этой же разграбленной часовне, перемотав руку отцу Жигманту, епископ Марек Форгач проклял немцев и всё войско, что он привёл в свой дом. Войско антихристов.

Когда утром на четвёртый день остановки в городке Ружомбероке армия этих воров и осквернителей храмов двинулась дальше, его Высокопреосвященство Марек Форгач вместе с Алонсо остался в городке.

— Пусть они все там погибнут! — сказал он мальчику с холма, на котором находилась часовня, смотря вслед уходящему из города войску.

— А мы? — засунул палец поглубже себе в нос сирота.

— А мы потом вернёмся в Кошице и попытаемся договориться с русами миром. Надеюсь, эти схизматика не так жестоки.

Бабах. Из леса, вдоль которого уходили рыцари, донёсся непонятный гром. Епископ и Алонсо непроизвольно глянули на небо, но там не было ни единого облачка и сияло солнце. Бабах. Бабах. Продолжало грохотать. Теперь точно было понятно, что это доносится из леса, там на опушке вспухали облачка дыма.

— Смотри, Ваше Высокопреосвященство! — ткнул мальчуган извлечённым из носа пальцем в сторону хвоста колоны, которая только пересекла горбатый мост.

Посмотреть и правда было на что. Словно невидимая метла прошлась по рыцарям. А именно пять копий рыцарей крестоносцев в своих белых одеждах замыкали колонну. Они падали с лошадей, падали и сами лошади. Но не просто падали, а даже отлетали в сторону с дороги. И пары минут не прошло, а рыцарей уже не было на дороге, невидимая метла вымела их на обочину и в канаву, что шла вдоль дороги.

А греметь в лесу не переставало. И теперь метла врезалась в богемцев, которые уже достигли второго моста. Там всё происходило то же самое. Падали лошади, падали люди и не тут же на дорогу падали, а их сносило с дороги.

И тут среди обезглавленного войска стали вспухать клубы дыма и взвились вверх языки чёрного пламени. Одновременно по всей длине войска.

— Это Господь внял моей молитве… — в ужасе от увиденного прошептал епископ.

— Что там происходит, Ваше Высокопреосвященство⁈ — дернул Марека Форгача за сутану Алонсо.

— Это новая Содом и Гоморра. Господь бог карает грешников небесным огнём! — неистово стал креститься епископ, бухнувшись на колени, — Молись, Алонсо! Молись! Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Событие шестьдесят девятое

Войско под руководством Вернера фон Орзельна (нем. Werner von Orseln) — 17-того великого магистра Тевтонского ордена в тот день так и не появилось под Тильзитом. Зато про него всё известно стало. Андрей Юрьевич и вдоль Немана послал разведку, и по дороге самой, и севернее дороги по лесам. Думал, что немцы — перцы — колбаса хитрые и могут с помощью своих разведчиков выведать про устроенную им засаду и обойти её с тыла вдоль реки или, обойдя по кругу, ударить в левый фланг его расположения. Вот оттуда он точно удара не ждёт. Там расположился огромный обоз, а охраняют его сами возчики. Ну, в такой поход и возчики специальные были отобраны. Уж сотней от пары десятков Гансов отмашутся, пока подмога не подойдёт, но лучше такого не допускать.

Вот и выслал разведку по всем возможным направлениям. Когда те под вечер вернулись, то оказалось, что думать за врага и наделять его сверхчеловеческим коварством не стоит. Нет у него, во-первых, чем думать, а во-вторых, коварства тоже нет. Тупыми считать не стоит. Просто никто этому коварству их не учил. Нет ещё у немцев ни Академии Генерального штаба, ни самого Генерального штаба. И в руководители войска попадают, как, впрочем, и на Руси, ещё несколько сотен лет, не по умению и опыту, а по знатности.

Если ты граф какой, то иди и командуй, как и на Руси. Боярин? Ясно, вот тебе войско, иди круши ляхов или литвинов. И хорошо, если граф умный или у нас Скопин Шуйский. А ежели нет, да ещё местничать между собой два воеводы начнут?

Вернер фон Орзельн остановил спешащие на помощь Мемелю силы в пяти верстах от Тильзита в селении Лумпенай. Притомились господа рыцари. Разведчики их посчитали. Посчитали, удивились и снова пересчитали. Около шести сотен человек. Все на лошадях.

— Шесть сотен? — Андрей Юрьевич за нос себя подёргал. Нет, легче не стало.

— Мы тут, понимаешь, готовимся, артиллерию разворачиваем, засады городим, а они с нами в поддавки играют. Вообще не боятся, что ли? Ещё бы впятером шли на выручку городу целому. Куда мир катится⁈

— Ночью их стрелами закидаем? — обрадовался почти пришедший в себя Емеля.

— Не, княже, мы же уже приготовились. Давайте не будем план менять. Люди роптать начнут. Таскали эти пушки тяжеленные с ядрами и бомбами, а они не пригодятся. Люди пострелять хотят. Ты же, княже сам, говорил, что опыт нужно приобретать! — завопил, как ужаленный будущий король Бранденбурга Данька.

— И опыт — сын ошибок трудных и Данька уж разжёгший трут.

— Чего? Чего трут?

— Забудь. Нет, Емеля, не будет ночного избиения младенцев — будет дневное. Данька прав. Надоело с собой тяжести таскать. Хоть чуть облегчим обоз. И пострелять артиллеристам, опять граф будущий прав, нужно. Опыт вещь бесценная.

Сам Андрей Юрьевич спал плохо. Всякие Гитлеры