Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

Насчёт хитрого хода я ошибся — шептокрыл постепенно ускорился и, как в прошлый раз, пошёл в лобовую атаку. Только теперь он не притормозил на подлёте к тропе, а раскинув крылья почти на всю ширину и выставив мощные лапы когтями вперёд, шёл на нас, несмотря ни на что — ни на очередную стрелу, вонзившуюся в грудь, ни на новые огненные сетки на шее и правом крыле.

Огромная туша влетела в нас с такой силой, что я не удержался на ногах и упал, едва не выпустив щит из рук. Ящер же попытался схватить его когтями — видимо, зверь понимал, что, забрав эту защиту, он без проблем добьёт нас. Только вот шептокрыл немного не рассчитал и правой лапой схватился прямо за горящий факел, тут же издал истошный вопль и взлетел. Невысоко — буквально на три метра. Чтобы снова наброситься на нас.

Ещё одна стрела и две новые огненные сетки не заставили ящера поменять намерения. Он уже ничего не боялся — ярость затмила у зверя чувство страха и самосохранения. Он издал жуткий вопль, бросился на нас и… встретился с зачарованным топором.

Зарек успел выхватить оружие у королевича и выскочить навстречу чудищу. Удар пришёлся на левую лапу. Хороший удар. Такой бы да по уязвимому месту нанести — было бы совсем здорово. Но до уязвимого места у такого здоровенного ящера Зареку было не дотянуться. По крайней мере, пока зверь был в воздухе.

Воодушевлённый удачным ударом горан бросился добивать зверя, если, конечно, в этой ситуации уместно было употреблять слово добивать. Ящер от неожиданности аж отпрянул — не ждал от такой наглости. Шептокрыл отлетел немного назад и завис над самым краем тропы — примерно в полутора метрах выше её уровня. Он широко размахивал крыльями, громко рычал и, похоже, готовился броситься на Зарека. Шансов отбиться у горана при этом было не так уж и много, а помочь мы ему ничем не могли.

— Возвращайся к нам! — заорал я изо всех сил.

— Иди сюда! — поддержал меня Горек.

Но Зарек никак на это не отреагировал — он решил принять бой. И, похоже, он придерживался мнения, что лучшая защита — это нападение. Горан не стал дожидаться, пока ящер обрушит на него всю мощь своих сильных когтистых лап, и ударил первым. Сам по себе момент для удара был идеальным — ящер висел в воздухе чуть ли не напротив горана, он широко расставил крылья, открыв уязвимую грудь. И лишь один минус был во всём этом — шептокрыл висел надо пропастью. Однако Зарека это не смутило.

Отважный горан издал какой-то боевой клич и бросился на ящера. Он нанёс удар в прыжке и, похоже, вложил в этот удар все свои силы — лезвие топора одной стороной полностью вошло в плоть ящера, по самую рукоять. И попал Зарек хорошо: прямо посередине грудной клетки, чуть ниже основания шей.

Такого шептокрыл точно не ожидал. Он тут же завопил, резко взмыл вверх, задёргался в воздухе, пытаясь лапами достать до топора. Но тот крепко держался в груди ящера — видимо, изогнутое лезвие, войдя в грудную клетку, зацепилось за ребро.

Но самым удивительным было то, что Зарек не отпустил рукоять. Он крепко держал её и парил над пропастью вместе с ящером. Более того, горан, перебирая руками, подобрался по рукояти к самой груди шепткорыла, после чего, держась за топор левой рукой, правой быстро достал прикреплённый к поясу кинжал и вонзил его ящеру прямо в грудь — в то место, где у шепткорыла вполне могло располагаться сердце.

Зверь взвыл совсем уж дико, принялся метаться в воздухе, и Зарек всё же сорвался и полетел на дно ущелья. Ящер какое-то время ещё дёргался, а потом тоже начал снижаться, практически пикируя. Некоторое время до нас ещё доносились отголоски его воплей, а потом стало тихо.

Мы подошли к краю тропы и посмотрели вниз. Дно ущелья было так далеко, что у меня аж мурашки по коже побежали, когда я представил, как бедный Зарек туда падал. Никто из нас не сомневался, что отважный горан погиб — какие бы амулеты он ни надел, при падении с такой огромной высоты, да ещё и, скорее всего, на камни, шансов остаться в живых не было.

Но этот герой избавил нас от шептокрыла, тут можно было не сомневаться. Даже если ящер не погиб, он вряд ли мог продолжать защищать своё гнездо. Правда, оставался ещё один, но, как мне показалось, самка была поменьше размером и не такая свирепая. В любом случае она осталась одна, а это значит, шансы на успех нашего рейда увеличились.

— Зарек погиб достойно, — изрёк Горек, продолжая смотреть на дно ущелья. — Он заслужил, чтобы его имя было высечено на Скале Славы!

— И чтобы его гибель не была напрасной, мы должны спалить-таки это злосчастное гнездо! — добавил я. — Ясна, стреляй!

Юная княгиня кивнула, достала очередную стрелу, вложила её в лук и встала на место, с которого она стреляла в прошлый раз. Горек взял факел, подошёл к ней и поджёг стрелу. Спустя пятнадцать секунд эта стрела уже торчала из гнезда.

Ясна выпустила следом ещё две — как в прошлый раз. А самка шептокрыла, как в прошлый раз, вытащила их и сбросила в пропасть. Только теперь даже ветки не успели загореться — лишь слегка задымились.

— Так мы до вечера будем стрелять, — с грустью заметил Горек.

— Боюсь, стрелы закончатся раньше, — сказала Ясна.

— А может, ты будешь в шептокрыла стрелять? — предложил королевич.

— Мне несложно, но ты думаешь, его можно убить стрелой?

— Нельзя, — ответил я за Горека. — Поэтому прекращай тратить стрелы. Я сейчас пойду и подожгу его факелом. И не позволю шептокрылу его потушить.

— Владимир, если ты сошёл с ума, то это не вовремя, — сказал королевич. — А если ты так шутишь, то тоже выбрал не самое удачное время.

— Я не шучу! — отрезал я.

— Значит, сошёл с ума, — резюмировал Горек.

Королевича можно было понять: мои заявления для того, кто не знал о моих сверхспособностях, действительно выглядели безумными. Но не мог же я рассказывать горанам, что умею воспламеняться и швыряться огнём.