Ополченцы - Алексей Дягилев

— Не знаю, говорят, он таким образом её добивается. Девчонка из нарядов не вылезает.

— Значит задрочил в нарядах, а она всё равно не даёт. Ну и порядочки у вас. Ты сам-то, боец, давно служишь?

— Месяц уже.

— Пять минут как с поезда. Всё ясно с тобой. Звать-то тебя как?

— Алик.

— Доброволец.

— Да.

— Ладно, служи Алик-доброволец. Только не маячь на дороге, а встань за угол вон того сарая, прикинься ветошью и не отсвечивай. А увидишь кого, тогда выскакивай и громко кричи, — может хоть напугаешь.

Часовой нарушил все буквы устава, да ещё и выдал «страшную» военную тайну. Нет, я догадывался, что внутренняя служба в тылу организована не ахти, но не думал что — Так всё плохо!!! Особенно когда обошёл по периметру всю деревню и проверил посты. Алик конечно чудак ещё тот, но и остальные караульщики были не лучше. До этого я видел часовых возле складов, так они стояли с винтовками и близко никого не подпускали, а вот что творится на въездах в деревню, я не знал. Ввалившись в свою хату, нахожу разведчика и с ходу гружу его нашими проблемами.

— Слышь Гена, ты в курсе как у нас с охраной?

— А что у нас с охраной, дневальный всю ночь бдит.

— У нас бдит, а деревню бабы с ножиками охраняют. И командует ими сержант Петренко.

— Пороть надо этого сержанта.

— Вот один старшина и пытается отпороть Петренко, отсюда и все проблемы. После обеда надо с Макарычем пообщаться и подумать, как нам жить дальше.

По-быстрому разобравшись со своей порцией и помыв котелок, цепляю с собой Черкасова, и уже вместе идём искать Макарыча.

— Никола, хоть покурить дай. — Возмущается разведчик.

— Успеешь ещё, накуришься. Идём уже, пока я волшебное слово не сказал.

— Какое слово?

— Быстро! Одна нога здесь другой не вижу, ёрш твою…

— Так бы сразу и сказал, — после моего малого боцманского загиба, въезжает в ситуацию Генка, надевая шинель.

— А я как говорил?

— Да всё про каких то баб, я так и не понял что к чему.

— Сейчас-то понял?

— Ага.

Макарыча мы нашли в расположении хозвзвода, и с помощью наводящих вопросов, выудили из него всю необходимую информацию. Оказалось, что и оружие, а так же люди в медсанбате были, только функции караула взвалили на комендантское отделение, хотя там по штату всего семь человек. Вот его и усилили, добавив ещё трёх санитарок. Пока боевые действия шли интенсивно, шёл большой поток раненых, все были заняты по своей основной специальности, и это как-то оправдывалось. Тем более в караул заступали и легкораненые с карабинами, да и часть бойцов поступала со своими винтовками. Как шофёры, так и водители кобыл, выполняли свои непосредственные обязанности. А когда всё устаканилось, и на фронте наступило относительное затишье, для комендачей всё осталось по старому, зато остальной народ страдал от безделья.

Весь медсанбат в деревне не поместился, часть служб находилась в лесу, в основном это конечно автомобили и транспортные повозки, вот там водилы охраняли себя и свой транспорт с оружием. Зато комендантское отделение подчинялось старшине батальона, и несло службу по охране и обороне. О чём и чем думал этот Суходрочко, оставив в отделении только три винтовки, нормальному человеку не понять, только наставить его на путь истинный, нужно было в первую очередь. Тем более оружие ещё было, и валялось на вещевом складе. В процессе разговора с Макарычем, черновой план у меня созрел, оставалось только провести рекогносцировку и уточнить некоторые детали.

Глава 21

Ночные забавы

Посовещавшись с Генкой, операцию решаем провести после отбоя, во-первых, темно, а во-вторых, народу по улице меньше шастает. Проведя рекогносцировку на местности и договорившись обо всём, расходимся. Я обеспечиваю материальную часть, а Гена наше алиби. Это на всякий случай, всё-таки наши действия попадали под несколько статей УПК. Пошарив в амбаре на нашем подворье, я нашёл холщёвый мешок. Проверив его на наличие дырок, и хорошенько выхлопав, в амбаре же и оставил. В печурке нашёл шило и положил в карман шинели. Ну и несколько обрезков парашютных строп достал из своего вещмешка.

После ужина мы с Геной сидели как на иголках, несколько раз выходили покурить и вообще не знали, куда себя деть. За два часа до отбоя меня осенило, и я начал приводить в порядок свою форму. Чистить гимнастёрку и галифе, полировать бляху ремня и медаль. Дольше всего пришлось возиться с шинелью, так что сапоги уже надраивал наскоро. Разведчик ко мне естественно присоединился. Мужики в хате ходили вокруг нас кругами, подначивали и делали прозрачные намёки. Мы же отнекивались, и с хитрыми рожами продолжали работать на публику.

— В общем, мужики, вы нас не теряйте, если что к утру будем. — Сказал я, выходя из дома.

— А это ты с формой хорошо придумал, я даже успокоился и мандраж прошёл. — Говорил мне Геннадий, пока я забирал мешок и прятал его за пазуху.

— Лишь бы всё не зря было, а то столько усилий и всё в топку.

— Это точно. — Выйдя на центральную улицу, вместе идём в направлении деревни Савеловка, а на выходе из посёлка я чуть не обделался.

— Стой! Кто идёт? — раздался в темноте громкий окрик.

— Начальник караула со сменой. — На автомате отвечаю я. Скорее от неожиданности, чем от испуга.

— Так вроде я недавно сменился… И начальником у нас Оксана. — Рассуждает кто-то знакомым голосом.

— Алик — доброволец? Это, ты, что ли? Иди сюда, чего ты там прячешься.

— Мне товарищ сержант посоветовал… А, это вы, товарищ сержант. — От стены сарая отделилась тень и пошла в нашу сторону.

— Ген, познакомься. Это Алик Некрасов — гроза немецких мотоциклистов.

— Очень приятно, — протягивает разведчик свою ладонь для рукопожатия.

— Лопухов я, и никакая ни гроза… А вы куда? Товарищи командиры.

— В Савеловку, только это военная тайна, — подмигиваю я бойцу.

— Так вроде нельзя же, ночью.

— Нам, можно. Ладно, до встречи. — Пресекая возможные возражения Алика, быстрым шагом удаляемся в указанном направлении. Скрывшись из видимости часового, поворачиваем налево и, сделав круг, огородами возвращаемся в деревню для организации засады. Я занимаю место в развалинах «часовни»