КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

ВО ВСЁМ БЛЕСКЕ

Утром меня ждал на столике около кровати тазик с горячей водой, распаренное полотенце, сложенная бритва (Моя! Как её сюда доставили?) и максимально торжественно разряженная Айко, которая тут же склолинась в торжественном поклоне и вопросила:

— Господин желает привести себя в порядок сам или вам помочь?

Джедеф с диким изумлением наблюдал эту сцену. Позади Айко столь же важная Хотару держала стойку с моим парадным мундиром. По любому, кто-то заранее озаботился. И я даже почти точно знаю — кто. Чьи-то Серафимины длинные ушки торчат из всей этой затеи. Желает, значит, чтоб соответствовал муж.

— Илья Алексеевич, прости меня за назойливость, но ты — точно герцог? — крокодила-бегемота прям корёжила неопределённость.

— Да какой из меня герцог? Так, недоразумение…

— Но светлейшая княжна Вера Павловна обращалась к твоей… э-э-э… к ней… э-э-э… к… — он ткнул в Айко, сохраняющую торжественное величие, пальцем. Невежливо ткнул, кстати. Но это мы спишем на крайнее обалдение египтянина… — «её императорское величество»? Я не понимаю! В бою! Ладно! Возможно, но здесь?

— Ой не забивай себе голову. Она, конечно, у тебя большая, но не надо…

Джедеф автоматически пощупал свою голову.

— Почему большая? Нормальная!

— Ты себя в облике в зеркало видел? Как батяня про нашего иркутского бегемота говорил… есть у нас в зоопарке обычный бегемот, — предупредил я вскинувшегося Джедефа, — «такой чавкой медку бы хапнуть». Так у тебя ничуть не меньше. А может, и больше.

На этом наше общение прекратилось, поскольку в двери палаты мимо лис протиснулась Катерина и принялась обнимать и всячески целовать своего благоверного. И вообще ничуть нас не стеснялась. Да и ладно. Я умылся, распарил лицо, побрился, переоделся за ширмочкой — и вышел уже совсем другим человеком! Вот ей-Богу, права была Белая Вьюга вчера — горячая вода воистину преображает человека. И в таком, знаете, расслабленном настроении покинул новобрачных. Им-то никуда спешить не надо.

А вот меня озадачили. Прям с утра. Ещё до появления лис прискакал вестовой с предписанием прибыть на торжественное построение. Чего там может быть торжественного, когда нам шею в этих песках намылили? Ну, опять же, начальству виднее. На торжественное построение так на торжественное… Иду весь из себя — в парадке, ордена сияют, сабелька наградная, позади две японки семенят, чистейшими кимоно пески подметают — цельный герцог шагает, не хухры вам мухры.

И видимо настолько непривычная картинка местным египетским реалиям, вырисовалась, что давешние санитары, которые нас с Джедефом вчера кормили, аж столкнулись в коридоре, на нас, красивых, заглядевшись. Зато Есения, выглянувшая из какой-то палаты, смерила нас взглядом, улыбнулась и эдак одобрительно кивнула.

Вышел во двор, а там уже ожидают. И не абы кто, а сама светлейшая княжна Смолянинова. На санях своих знаменитых.

— Илья Алексеевич, вы со мной.

— Ого! Это кто ж вас в кучера-то отрядил? Я бы и сам куда надо дошёл.

— М-да, — сморщилась Вера Пална. — Илья! Всё впечатление испортил! Не хватает тебе лоска, учить ещё и учить. А что со мной прибудешь, так это, как говорят франки — «высокий политик»! Чтоб сразу подчинённые свое место знали.

— Какие ещё подчинённые? — изумился я, подразумевая, что ни Хагена, ни Фридриха и уж тем белее ни Швеца или Пушкина такой пылью в глаза не поразишь. Не ради Урдумая же это всё затеяно?

— А ты не знал? Ты у нас теперь назначен, — Вьюга ткнула пальчиком вверх, — аж высочайшим распоряжением, командиром Первого Сводного отряда оборотней.

— ПСОО, — автоматически сократил я. — Мощно звучит.

— Наверное. Хотя над названием я бы подумала. Так там в этом отряде кого только нет! Я вчера на приветственном ужине только с пятью князьями повстречалась. Хотя там грузины в основном да поляки. Но го-о-нору!

— Больше чем?.. — не удержался я. — Извините.

— У меня он хотя бы обоснован! — невозмутимо отбрила она. — А тут, если бы не твоё средство…

— В смысле «моё средство»? — изобразил максимально непричастный вид я.

— Ой я тебя умоляю, Коршун! Садитесь уже! — она нетерпеливо дёрнула подбородком и продолжила уже на ходу: — Ты что думаешь, твой профессор как-то мимо имперской канцелярии просочился? И все его исследования? Хотя бы сейчас дурачка не изображай. Не спорю, у тебя это иногда так изумительно-реалистично получается. Даже временами верить начинаешь, до того убедительно. А потом посмотришь — а-а-а, нет! Это же знаменитый казак Илья Коршунов, самый продуманный человек в государстве Российском! Легендарный Свадебный Коршун! Дружок племянника моего, сын травницы Евдокии, Высший Белый медведь и германский герцог в одном флаконе. Кто там ещё у тебя в бухгалтерах ходит? Фридрих, принц Прусский? И лисы в вассалах. Так что только и годится Белая Вьюга на кучера, для сильномогучего!

— И не в бухгалтерах, а в логистах, — только и нашёлся, что возразить, я. — И вообще… Вы чего, Вера Пална⁈ Я же… — тут я остановился, а предводительница морозниц уже открыто хихикала над моим удивлением:

— Получил?

К смеющейся Белой Вьюге присоединились Айко и Хотару

Я сглотнул.

— Вы это, не пугайте меня так, пожалуйста. А?

— Хорошо. Но ты так и знай, именно так тебя должны воспринимать! — она выделила слово «должны». — Чтоб боялись! «Если у него Вьюга за кучера, то кто ж он сам-тот такой?» Понял?

Пришлось кивнуть.

А потом запоздалая мысль мелькнула: так вот почему она Айко при Джедефе императрицей навеличила. Да и этот парад с бритьём и переодеванием в ту же строку…

Ладно, катим со свистом.

ПЕРЕД СТРОЕМ

А на плацу стоял неровный строй. Все с походными сумками, бандольерами. Неужели только что с транспорта? Стоят расслабленно, улыбаются. Эт — хорошо. А кто же те, что с Вьюгой чаи распивали? Тут я заметил группу стоящих отдельно военных. Ой, ё-ё! Судя по тому, как эти офицеры на общий строй косятся, мы тут навоюем…

Под изумлёнными взглядами слез с саней. Вьюга сразу упылила куда-то, а я, печатая шаг, оловянным солдатиком пошагал докладываться начальству.

Опа! А это старые знакомцы!

Впереди Тетерин Сергей Семёнович, наш Сирийский командир, глаз ехидно щурит. Слева от него — Гусев Никита Тимофеевич, атаман сводного казачьего механизированного отряда с Дальнего востока, зубы белые в улыбке