Фармацевт. Том 2. Эликсир бессмертия - Сергей Харченко

— Нашёл его! — услышал Митрофан Игнатьевич сквозь удары пульса в голове.

Потоком воздуха старика прижало к полу. Он потянулся к крохотному пузырьку, который выронил, нащупал его пальцами и спрятал в руке.

— Ну что ты кряхтишь, дядя? — навис над ним человек в тёмной накидке. Он ухмылялся, а его глаза сверкали от магии.

Маг! Это же маг! Про него Михаил ничего не сказал. Старик почувствовал, как руки будто приклеились к его телу. Его потащили в сторону кабинета.

Ворвавшись в небольшую комнатку, проверили сейф, выгребли всю наличность. Затем начали копаться в шкафу.

Всё это время Митрофан Игнатьевич был прикован к полу. Он лежал на спине и шумно дышал, пытаясь оторвать руку с пузырьком зелья и сделать всего пару движений. Открыть пробку, выпить содержимое. Открыть и влить в себя. Всё. Больше ничего не требовалось.

Откуда только взялся этот чёртов маг воздуха⁈ Как же ему теперь быть⁈

— Выруби его, пусть поспит, — откликнулся один из напавших, продолжая рыться в шкафу. — А потом я угощу его одной сывороткой, хе-хе.

— Я сам знаю, что мне делать, — обернулся к нему маг воздуха. — Не смей торопить меня!

— Да ладно, Вихрь, ты чего такой напряжённый? — хохотнул бандит, перекосив лицо. — Это же всего лишь старик.

— Просто… занимайся своим делом, — процедил маг. — Ищи рецепты.

В это время Митрофан Игнатьевич почувствовал, как поток воздуха немного ослабел, и воспользовался предоставленным шансом. Рванул руку на себя, одновременно откидывая в сторону крохотную дубовую пробку. Влил в себя безумно горькое содержимое. И скривился от непривычки.

— Ты чего выпил, дед? Лекарство от страха? Ха-ха! — оскалился маг воздуха.

— Думаю, что т-тебе это не понравится, — захрипел Митрофан Игнатьевич, затем затрясся.

— Наза-а-ад! — услышал он искажающийся голос, который растягивался словно резина и переходил в металлический.

Затем ещё один:

— Это что тако-о-ое⁈

— Быстре-е-е!..

Митрофан Игнатьевич бросил взгляд на руку, замечая, как она увеличилась раза в три, и покрылась чешуёй.

— Агр-р-р-р! — донеслось из его рта, и он будто провалился куда-то. Точнее провалилось его человеческое, ненадолго уступая место звериному.

Митрофан Игнатьевич очнулся посреди разорванных тел. Во рту чувствовался металлический привкус крови. Он поменял положение, слыша и ощущая хруст собственных костей. Это суставы, окончательно превращаясь в человеческие, вставали на свои законные места.

Старик услышал шорох, резко обернулся. И встретился с глазами мага воздуха. Те поблёскивали. Маг захрипел, улыбнулся и сжал кулак, выставляя большой палец в одобрительном жесте. А затем затих, теперь уже навсегда.

Митрофан Игнатьевич смог подняться, оглядел себя. Одежда разорвана из-за трансформации, весь в крови. Первым делом он кинулся к астральному ворону, который выдал Михаил, чтоб быть на связи.

Следовало сообщить, что он справился. А затем свалить отсюда, перед этим смывая с себя кровь и переодеваясь в чистое.

* * *

В пяти километрах от Янтарного ключа, в это же время

После того как Неглинский очутился на бетонной площадке у лесной дороги, сверху прилетела какая-то стекляшка. Она хлопнула у него под ногами. И Неглинский, не успев подняться, снова упал на землю. Его парализовало.

К ним уже подбежали двое из шайки Ловкача. Они потащили их к автомобилю.

И сейчас, уже пять минут они летели по бетонке в направлении очередного секретного укрытия браконьеров. Смит очнулся от парализующего эффекта. Он сидел угрюмый, молчаливый. Неглинский пошевелил рукой и понял, что тоже избавился от этой дряни.

— Как у них это получилось? — забормотал под нос Неглинский. — Я не почувствовал иллюзорного фона. Но это ведь была иллюзия?

— Вы лучше подумайте о том, куда теперь, — уставился на него Смит. — Обратной дороги нет.

— Я и так знаю, что обратно возвращаться нельзя, — прорычал Неглинский.

Он был настолько разъярён, что не смог сдержать свои эмоции. А ещё был растерян. Ведь план был идеальным. Неужели этот щенок почувствовал подвох?

Нет! Он всё подготовил. И знал о его плане.

— Ах ты ж, старый ублюдок! — зарычал Неглинский, ударив по пассажирскому сиденью. — Твою же мать! И отца! И всех твоих родственников! Я ведь ему доверился! Убл-людок!

— Можешь не орать так громко? — грубо осадил его один из сидящих впереди браконьеров, пухлый, словно пузырь.

— Ты как со мной разговариваешь? — процедил Неглинский. — Я владелец большой сети имперских клиник. Знаю таких людей…

— Был владельцем, — иронично скривился Смит.

— Во, чудила, — хрипло засмеялся толстяк. — Мы его вытащили из полнейшей задницы, а он ещё и грубит. И про людей можешь мне не говорить. Службе безопасности плевать уже на это. Теперь для Империи ты такой же как и мы. Преступник.

Неглинский с ненавистью посмотрел на довольную оскалившуюся рожу толстяка, и промолчал.

Что дальше? Залечь на дно. Потом валить из Империи. Не зря же он выводил прибыль на счета Сицилийских банков. Да и дворец у него там просто шикарный. И красавица жена, которую он навещает раз в месяц.

Надо только отсидеться в Новосибирске, в бункере, о котором никто не знает. Сделает другие документы и свалит из Российской Империи.

Уже завтра он будет в розыске. А учитывая его статус, разыскивать его будут с особым рвением.

— Где Ловкач? Он нас догонит? — спросил Смит.

— Ловкач исчез. Но Призраки его быстро отыщут, — напряжённо произнёс толстяк, но улыбнулся. Правда, улыбка получилось уж слишком зловещая.

— Призраки? — покосился на него Неглинский.

— Ты откуда вылез⁈ Не знаешь о Призраках⁈ Во даёт! — воскликнул толстяк. — Четвёрка наёмников, которых иногда привлекает Ловкач.

— Что-то слышал, но не могу вспомнить, где, — пробормотал Неглинский.

— Слышал он. Да зайди в любой кабак, и тебе о них расскажут столько… — хмыкнул толстяк.

— Я не хожу по кабакам, — скривился Неглинский.

— Скоро начнёшь, — подмигнул ему толстый браконьер.

Неглинский решил отвлечься. Смит ему что-то говорил о том, как можно укрыться в Британии. На черта ему сдалась Британия с её вечными туманами и дождями? Ему и в солнечной Сицилии будет неплохо.

Он всматривался в мелькающий за окном таёжный лес. Скоро ему он будет сниться во снах. Понимая это, Неглинский почувствовал ком в горле, и сердце слегка защемило. Он ещё