Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

Ее рука неподвижно легла на засов.

– Ладно. Но если ты зря потратишь мое время, то останешься в кандалах. Как и твоя подружка.

Она повернулась ко мне, глаза были холодные и расчетливые, как у политика, каковым она теперь и являлась.

Было трудно сосредоточиться, преодолевая боль: Дар и мышцы измучены, кости ноют, синяки пульсируют, раны на ноге и плече горят.

– Можно мне воды?

Я был раздосадован собственной слабостью.

Она взяла со столика кувшин, налила чашку воды и осторожно поднесла к моим губам. В Старом городе вода всегда чистая и кристально прозрачная. Прохладный бальзам успокаивал пересохшее горло и запекшиеся губы.

– Спасибо. – С чего бы начать… – Сколько случаев кровавой магии было за последнее время?

Она поджала губы.

– Дай угадаю: убийство моего друга Линаса Грэнтона не было расследовано должным образом, потому что подобных случаев было куда больше, чем Арканум когда-либо публично признает?

Ее молчание было вполне красноречиво. Я откашлялся и продолжил:

– Я проследил за Живодером до катакомб.

Киллиан недоверчиво посмотрела на меня.

– И как же ты вышел на его след?

Боль отвлекала, голова раскалывалась, и мне было трудно придумывать правдоподобную ложь. Я едва не проболтался, но меньше всего мне хотелось бы опорочить имя Линаса, рассказав ей, что он привозил в Сетарис магическую кровь.

– Потому что на самом деле мне не наплевать на обитателей Доков.

– Такой же сквернослов, как и раньше. – Она пожевала нижнюю губу. – Мне трудно поверить, что ты вернулся бы туда после того, что случилось в прошлом.

По крайней мере, она мне поверила.

– Ради Линаса, Чарры и Лайлы вернулся бы.

Чем раньше это закончится, тем лучше.

– Кто такая Лайла?

Проклятие. Не надо было упоминать их дочь. Если они проведут расследование и заметят, что бумаги о Ковке для Лайлы подделаны, то могут связать все это со сделкой, которую я заключил десять лет назад, чтобы вытащить всех из огня. Я был не в том состоянии, чтобы пытаться обхитрить Киллиан. Она опасно умна и, несомненно, изрядно поднаторела в коварстве, если забралась так высоко за столь короткий срок.

– Дочь Чарры, вряд ли ты ее знаешь.

К счастью, Киллиан, похоже, удовлетворилась моим ответом. Я перешел к детальному описанию нашей стычки с живым идолом, а затем к встрече с кровавым колдуном, внутри которого, как я подозревал, был бог и нечто по-настоящему чуждое. Когда я описал, что он выращивал в пруду с магической кровью чудовище, питающееся магией, Киллиан побледнела.

Она рухнула на стул у кровати, прожигая меня глазами:

– Повтори еще раз. Как можно подробнее.

Когда я закончил, она выглядела больной, на бледном лице выступили капельки пота. Она знала, что это за существо. То, что член Внутреннего круга, имея в своем распоряжении всю мощь Арканума, так испугался, привело меня в ужас.

– Что это за тварь была в воде, Киллиан? – спросил я.

– Тебя не касается. И ты никому об этом не расскажешь.

Из-за боли и усталости я был не в силах возражать.

– Пожалуйста, отведи меня к Чарре. А потом можешь пойти поковыряться в своих любимых книжках.

Когда мы были больше чем друзьями, она проводила почти все свободное время, зарывшись носом в пыльные книги, эшаррские свитки и каменные скрижали, корпела над непонятными историями и древними текстами на мертвых языках давно сгинувших цивилизаций, которые я даже не мог назвать. В то время я обижался и хотел, чтобы она посвящала больше времени пирушкам со мной, чем любимым книгам. И кто в конце концов преуспел? Не я. Как обычно.

Киллиан рассеянно кивнула. Она жевала нижнюю губу, как и всегда, когда ее что-то тревожило. Я подозревал, что она очень старалась избавиться от этой привычки. Не говоря ни слова, она повернулась и задумчиво вышла из комнаты.

– Вернись, – прохрипел я.

Она не послушалась.

Глава 21

Прошла целая вечность, прежде чем в комнату вошли трое: два мускулистых стража в кольчугах и коже и усталый юноша в пыльной дорожной одежде и с котомкой на плече. Я его не узнал, но, судя по кислой мине, он точно знал, кто я такой.

Меня охватило странное смятение. Дар казался расплывчатым и далеким. По измученному телу пробежала дрожь невольного страха – это санктор, маг-убийца. Я был не в том состоянии, чтобы прибегнуть к магии, но они считали меня достаточно опасным, чтобы не дать мне и шанса.

– Проклятый тиран, – простонал санктор, схватившись за голову. – Теперь, когда ты очнулся, тобой займусь я.

Прежде чем снять цепи с моих лодыжек, двое стражей осторожно надели толстые кожаные перчатки. Похоже, в Аркануме все еще считали, что я могу использовать свою силу только при контакте с кожей. Поскольку все тираны до меня умерли молодыми, в Аркануме знали только то, что я уже рассказал. Глупцы. Неужели они не в курсе, что я лжец?

– Меня уже обвиняли в том, что я вызываю головную боль, – сказал я. – Но это никогда не происходило так быстро. Это рекорд даже для меня.

Санктор посмотрел на меня с таким видом, будто с радостью пырнет меня ножом в лицо. К счастью, все это было мне знакомо. Я пытался затянуть его в разговор, но он находил голые стены более интересными.

Стражи подняли меня на ноги, превратившиеся в твердую массу сведенных судорогой мышц. Я стиснул зубы, не обращая внимания на боль. Это чужая боль. Из-за онемевшего левого бедра мне было трудно ходить – его словно проткнули железным прутом. Меня переодели в простую серую рубаху и штаны скромнее некуда, и кровь протекла сквозь повязку.

Меня почти несли по пустынному, отделанному деревянными панелями коридору с охраной у каждой двери, а санктор шел в трех шагах позади. Интересно, он держится на расстоянии по привычке или тоже боится моего прикосновения? Ах, если бы только… Как я мог бы порезвиться, взяв санктора под контроль! Тогда было бы так просто заставить Внутренний круг плясать под мою дудку; отключить им Дар и лишить сознания, властвовать над ними, пока они оглушены. Через месяц я управлял бы всей верхушкой Арканума. Через полгода – всем городом. Всеми, кто имел значение: нижний город кишел крестьянами как паразитами, и их было слишком много, чтобы захватить всех. Тогда у меня будет сила, способная все изменить. Останется единственная проблема… Мои мысли оборвались. Крестьяне – паразиты? Нет, я не мог так думать. Я заглянул в глубины собственного разума и