В подземелье я пойду, там свой level подниму XI - Shin Stark

Вокруг него колышется реальность — не огонь, не свет, а что-то между: границы мира искажаются, будто в горячем воздухе. Его руки опущены, но этого достаточно, чтобы казалось, что всё здесь держится только потому, что он разрешил.

Сунь Укун же, напротив, светится азартом. Улыбается, будто участвует в любимом шоу. С таким выражением лица обычно говорят «сейчас будет весело» — и действительно делают больно. Я не знаю что от него ждать: каждый миг он чуть меняется, словно отражение в разбитом зеркале. Иногда кажется, что он стоит ближе, чем должен, иногда — что вообще исчезает. И всё это сопровождается тихим, почти невидимым смехом. Он не звучит — просто чувствуется внутри головы.

Я делаю первый шаг, не давая им начать. Не потому что думаю выиграть, а потому что молчание начинает давить. Поток пламени вырывается изо рта — Драконье Дыхание, моя коронная техника. Пламя настолько горячее, что пространство вокруг на секунду начинает плавиться. И я вовсе не сдерживаюсь.

Но Трикстер даже не шелохнулся. Вместо того, чтобы защищаться или уклоняться он лениво щёлкнул пальцами — и пламя превратилось в розовые лепестки сакуры. Они плавно осыпаются вниз, кружась в безветрии. Запах весны. Нежный, приятный. Абсурдный.

— Серьёзно? — спрашиваю я. — Ты превратил моё пламя в открытку?

Он улыбается шире. Я успеваю заметить, как на его зрачках бегут слова — зеркальные, бесконечные, чужие.

Я не успеваю закончить мысль — по телу проходит резкий удар. Что-то рвётся, ломается. Я опускаю взгляд и вижу, как грудь рассекает ровная линия. Ни вспышки, ни движения. Просто порез — идеально чистый, как будто кто-то вырезал кусок меня и выкинул.

— Аргх…

Я падаю на колено. Кровь — если это можно назвать кровью — стекает по пальцам, но регенерация уже включилась. Мускулы стягиваются, плоть срастается. Больно? Да. Привычно? Ещё как.

Это был Трикстер? Вряд ли. Скорее уж Гил намутил что-то со своими вероятности. Например, воплотил одну из бесконечных вероятностей, где он меня атаковал и достал. Даже если он чисто физически не мог меня достать — это не важно. Гил может воплощать вероятности даже с 0 % на положительный исход. То есть, делать невозможные вещи.

Гил делает шаг вперёд. Простой, неторопливый — но с каждым его движением мир вокруг будто перестраивается. Тьма за его спиной складывается в геометрию, в узоры, в целые конструкции из линий и осей. Пространство шепчет. Не звуком, не голосом — скорее, идеей разрушения.

Трикстер между тем крутит лепесток между пальцами, будто рассматривает, сколько стоит человеческое усилие. Он дует на него — и лепесток превращается в стаю крохотных существ, напоминающих бабочек из света. Они облепляют меня, и я чувствую, как их касания сжигают кожу холодом.

Я поднимаюсь. Рука дрожит, но пламя снова вспыхивает. На этот раз — тише, плотнее, как жидкий металл. Не для атаки. Для защиты.

К счастью, Трикстер не додумался придать бабочкам защиту от драконьего пламени. Или он просто не захотел этого делать?

— Вот ведь… — вздыхаю я.

Перенеся свое тело в Лимбо я исцеляю его. А то с этой парочкой станется использовать мои раны против меня же. С другой стороны, они могут так использовать и исцеление…

— Что, трусы? Боитесь один на один? — пытаюсь я их спровоцировать.

Трикстер наклоняет голову, будто соглашается. Гильгамеш не отвечает — просто поворачивает одну из своих Ось-Глаз, и пространство трескается, как стекло.

Я вздыхаю.

— Жизнь всегда несправедлива, даже в выдуманной реальности.

И шаг делаю снова. Потому что даже против собственных теней — останавливаться нельзя.

Однако, почувствовав опасность я телепортируешь. И даже так не спасаюсь от множественных порезов, которые появляются на моем теле.

«Что-б эти Глаза Шести Осей…»

В бою один на один я смог бы противостоять этому с помощью Глаз Истинных Иллюзий. Однако, если я так сделаю, то Трикстер, который знает все об этой способности, может меня достать…

Задумавшись об этом, я чуть не пропускаю удар Трикстера.

И в тот же миг всё превращается в хаос. Он начинает двигаться без логики, без шаблона. Каждое движение невозможно предсказать. Его тело нарушает причинность: рука появляется там, где секунду назад была спина; шаг — и передо мной уже не шаг, а смещение миров. Я пытаюсь прочесть паттерн и понимаю, что паттерна нет.

Я только и успеваю, что защищаться, как понимаю, что передо мной уже не Трикстер, а Гил.

Сбоку грохот. Трикстер достаёт пушку. Из кармана. Из пустого, мать его, кармана! Где секунду назад была просто рука. Его пальцы играют с курком так, будто это детская игрушка, и в том же жесте таится угроза — не потому что оружие смертоносно, а потому что Трикстер любит смотреть, как ломаются ожидания.

— Этой штукой тебя убьёт даже в иллюзии, — сообщает он.

— А если я дернусь? — спрашиваю.

— Тогда он, — кивает на Гильгамеша, — Сделает так, чтобы ты умер по-настоящему.

Гильгамеш чуть приподнимает подбородок, будто бы спрашивает мое мнение, получится ли у него.

— Вероятность ноль, — говорит он, — Но всё же…

Мир дрожит. Даже Лимбо, казалось бы, стабильное место, начинает вести себя странно. Слои реальности расходятся волнами: одна волна — память, другая — возможность, третья — пустота. Я чувствую, как они перекатываются, как щепки старых событий всплывают на поверхность.

— Ладно, — говорю, — Поиграем по-крупному.

В глубине души, в том месте, куда даже Сиф не смог добраться, вспыхивает знакомый холод. Не боль, не страх — просто память о чём-то древнем: о распахнутой двери, о том, как когда-то я слышал шаги до того, как научился их бояться. Я поднимаю руку, и вокруг неё собирается свет. В нём нет ни тепла, ни цвета. Только ровное сияние, как дыхание чего-то вечного. Оно не освещает — оно объявляет.

Клинок появляется медленно. Простой, без излишеств. Серебристый, с чуть заметными линиями вдоль лезвия. Он тихий — даже звук рядом затихает. Я чувствую, как в груди становится легче, будто давние обиды с моей любимой наконец закончились.

Лезвие щемит знакомой тяжестью, как память, которую не выгодно забывать.

— Лисанна, — произношу я.

Имя само вырывается. Трикстер перестаёт улыбаться. Гильгамеш прищуривается. Они оба понимают, что это не просто оружие. Трикстер помнит все сам — оно и понятно, у него же мои воспоминания. А вот Гил видит будущее, в котором я использую эту силу.

До этого момента даже Глаза Шести Осей не могли узнать об этом мече, потому что он слишком силен.

— Не хотел тебя использовать, — говорю я, сжимая рукоять. — Но теперь у вас нет