Козырев. Путь мага - Лев Котляров

«Игнат Валерьевич Зайцев, старший детектив», — прочитал я на табличке и решительно постучал в дверь.

— Войдите! — рявкнули с той стороны.

Да, кажется, нам не рады, а мы еще даже не переступили порог!

— Игнат Валерьевич, я Александр Николаевич Козырев, — представился я и протянул руку.

За столом сидел мрачный детектив в сильно помятой форме, с большими залысинами и толстых очках. Стол его был завален бумагами, кружками с присохшими к ним чайными пакетиками, остатками печенья, а еще странными фигурками гномов.

— И зачем вы пришли? — недружелюбно отозвался он, смахнув крошки с формы.

— Хотел ознакомиться с результатами расследования по трагической гибели Петровского Владимира Михайловича.

— И с чего бы мне вам их показывать? — глаза, уменьшенные толщиной стекол в оправе, впились в мое лицо.

— Он мой отец, и я законный наследник, — сухо ответил я.

Что это за детектив, который даже не знает, кто я? Да он газеты, что ли, не читает? А может, он не выходит из кабинета? Кухня же рядом, чего лишний раз зад от стула отрывать-то?

— Документы есть? Давайте сюда, я просто так абы кому важные отчеты не показываю, — он протянул мне испачканные в жире пальцы.

Да я бы ему сейчас и бумагу туалетную не дал.

— Михаил Витальевич, покажите, — не обернувшись, сказал я, выделив последнее слово.

Вайсман вынырнул из-за моей спины с раскрытым свидетельством.

— Ближе! — скомандовал Зайцев.

Мой помощник сдвинулся на десять сантиметров, но так и не дал в руки бумагу.

— Ладно, черт с вами, — мне показалось, что он не разглядел ни одной буквы. — Сейчас найду.

— Вы уже закончили расследование? — спросил я, едва не морщась.

— А что там было расследовать? — резко ответил он. — Псих-охранник бросил заклинание, пробил грудь Петровского, Шилов убил нападавшего.

— Но почему он это сделал?

— Да пес его знает, я не могу допрашивать мертвых! — он посмотрел на меня, как на идиота, чем сильно разозлил меня.

— То есть в итоге вы закрыли дело, ничего не выяснив? — жестко сказал я.

— А какой толк от этого?

— Мотив, меня интересует мотив охранника.

— Да зачем вам это? — он отвлекся от поисков папки и потянулся к пачке печенья. — Дело закрыто и точка.

— Могу я ознакомиться с делом? — сдерживая гнев, спросил я.

— Хотите уличить меня в некомпетентности⁈ — его тон так и кричал, что Зайцев слышал об этом постоянно.

— Хочу ознакомиться с отчетом, — с нажимом повторил я. — Просто дайте его мне.

— Мы не выдаем внутренние документы посторонним! — выкрикнул он, подгребая под себя папки с документами.

Из-за этого на пол посыпались кружки, гномики и даже печенье. Как раз последнее и выбило Зайцева из колеи.

— Хорошие мои! — он тут же выпустил папки из рук и начал спасать еду.

— Я готов купить вам еще десять таких пачек, если вы покажете мне дело, — я решил пойти на банальный подкуп.

— Да зачем вам это дело? — голос его смягчился.

Мне показалось, что я слышал хруст печенья в его мозгах.

— Он мой отец, кто, как ни я, должен узнать все обстоятельства его смерти. Тем более, он был хранителем. И передал мне этот статус по наследству.

— Так вы новый хранитель? — он нежностью отряхнул пачку от пыли и вернул ее на стол.

— Да.

— Не думайте, что меня можно купить, Александр Николаевич, — я удивился, что он запомнил мое имя. — Но мне сейчас нужно выйти на кухню…

Он тяжело поднялся и стукнул пальцем по одной из многочисленных папок, оставив на ней жирное пятно. Сверху на тонкий картон упали крошки с пиджака Зайцева. Вместе это стало напоминать Сатурн со всеми его многочисленными спутниками.

Боги, я чувствовал себя грязным, даже не подходя к этой помойке, которую по недоразумению называют рабочим столом.

Игнат Валерьевич медленно отошел и развернулся к нам спиной, не спеша выйдя из кабинета. Я кивнул Вайсману, и тот ловко взял со стола нужную папку.

Я быстро просмотрел текст, но ничего полезного так и не увидел. Скупое описание фактов, которые я видел своими глазами. Узнал имя охранника и заклинание, которым убили отца. Обычная воздушная стрела.

И ни слова о мотиве.

Кому была нужна смерть Петровского?

Зайцев не собирался это даже расследовать! Злость вскипела моментально. Я развернулся на пятках и вышел из кабинета, не дожидаясь, пока Вайсман вернет папку на место.

Ни секунды не хотел оставаться в этом гадюшнике.

— Куда дальше? — помощник догнал меня на лестнице.

— К экспертам, — бросил на ходу я.

Их логово, а по-другому назвать эту пещеру язык не поворачивался, располагалось аж в подвале. Захламленное помещение с десятком сотрудников в маленьких закутках, сверху донизу забитых коробками. Я чуть ноги себе не переломал, пока пытался дойти до старшего эксперта.

— Василий Пяткин? — я заглянул за тонкую перегородку.

— Смотря кто спрашивает! Если вы из отдела внутренних расследований, то Василий ушел пять минут назад.

Ко мне повернулся улыбчивый молодой человек, не старше меня, в толстом кожаном фартуке, лохматый и с трехдневной щетиной.

— Вы забрали из моего дома артефакт, и я хотел бы узнать подробности.

— Тогда вы точно по адресу! — радостно ответил он. — А из какого дома? Какой артефакт? И вы кто? Доступ есть?

Он сыпал вопросами и не давал мне даже время ответить.

— Подождите! Я догадаюсь сам! Василий — очень умный парень! — не переставая улыбаться, он наморщил лоб.

В какой-то момент мне показалось, что его улыбка намертво приклеена к лицу. Потрясающе жизнерадостный человек.

— Вы… вы… Нет, не Краснов, он старше. И не Березин, тот бы сам не пришел. Так-так, говорите, что из дома забрали? Значит… Козырев! Точно! Я угадал?

— Все верно, Василий, — вздохнул я.

— Кто вам сказал мое имя⁈ — задохнулся возмущением Пяткин, но потом рассмеялся, — шучу! У вас такое забавное лицо! Вы бы видели.

На секунду мне захотелось придушить его, но я сдержался.

Василий нырнул под стол, наверное, минут на десять. Потом вылез и потряс подозрительно легкой коробкой. Его брови взлетели к самой кромке волос, и Пяткин удивленно снял крышку.

— Пусто, — чуть ли не хором сказали мы с ним.

— А куда все подевалось? — это реплика принадлежала Василию.

Он выпрямился, вытянул шею, хмуро оглядывая всех вокруг, и вдруг громко выкрикнул:

— Кто взял артефакт семь-три-восемь-пятьсот⁈

Его голос эхом прокатилось по всему логову, заставив остальных притихнуть. Все начали смотреть на нас и переглядываться.

— Так, вы его положили в пятое хранилище с пометкой «Родовое проклятие», — из-за соседней перегородки выглянула невысокая худая девочка.

— Спасибо, Аннушка! — снова просиял Василий. — Это Аннушка,