Изоляция - Дмитрий Матяш

Вспоминается голос, который возвещает о победе террористов в "страйке". Потому что если в игре погибают оба отряда, победа все равно почему-то засчитывается за "террорами".

"Они стараются для меня"... Стараются они. Этот слоган здесь повсюду!

Оставив немую сцену, я вернулся в коридорчик и последовал к проходу, на которым был изображен поднимающийся по ступеням человек. Металлическая дверь на крышу была заперта на три замка, и мне пришлось повозиться, абы без шума убрать заржавелые засовы.

Антенн на крыше всего было пять или шесть, и смотрели они кто куда, но нужную я заприметил сразу. Она было прямо передо мной, в каких-то двух метрах. "Черной точкой" Жека называл эмблему то ли изготовителя тарелки, то ли провайдера, но черная клякса на одной из них явно служила отличительным знаком.

Встав почти на четвереньки, я внимательно осмотрелся, уделив особое внимание крайней каменной башне старой тюрьмы. Конечно, заметят, если будут сюда смотреть, шухеру поднимут. Но и до вечера я торчать тут тоже не намерен. Нужно действовать сейчас. Выдохнув, я погуськовал к первой из двух подобий трубчатых юрт, вокруг которой торчали "лопухи" спутниковых антенн. Без особых усилий и даже почти беззвучно провернул "меченную" в нужном направлении. А сам рывком назад, на ступени, будто бомбу на крыше заложил.

Тихо снаружи. Не похоже будто заметили. А если заметили, и не Жекин боковик, то либо проигнорируют, либо патруль пришлют проверить.

Покинув двухэтажку черным ходом, я пересек квадратную лужайку, отделяющую два сооружения и проник в соседствующий с банком продуктовый магазин. Одноэтажный, небольшой, в отличие от банка в нем не осталось ни одного целого окна. Как и вообще чего-либо целого внутри. Разбиты холодильники, опрокинуты шкафы, разбросаны по всему магазину стеллажи. А кровавых пятен здесь куда больше, чем от перестрелки у ментов с бандитами. Сразу видно - обычные граждане хлеб делили. Правда, трупов не видать, вынесли наверное.

Свое место я нахожу в кладовой. Отсюда два выхода, и небольшое зарешеченное окошко, смотрящее ровно в четвертый кабинет, где должен был сидеть управляющим делами банковского отделения. Здесь подожду до вечера, ждать-то уже почти ничего. Если Жеке фартит и после смерти, корешок заметит маяк, если нет, пусть не злится десантник на том свете, я сделал что мог. На крайняк, оставлю этот чертов ключ в этом же кабинете. Смысл, думается, поймет лишь посвященный, кто не поймет - даже не заметит этой железяки. И тогда уж точно в расчете.

Впрочем, сказать проще, чем сделать. Во-первых, я б реально уже что-нибудь прихавал бы - голод никогда не цацкается, коль уже приходит, жди только ухудшения. А во-вторых, высидеть за столиком кладовщика пару часов еще как дразнит зверя под повязкой. Нужно бы прилечь, а негде. На полу не растянешься же. Поэтому я решил: если не придет за двадцать минут, ухожу.

На самом деле, я прождал почти час. И вполне закономерно, что к двум насущным проблемам добавилась ничуть не лучше третья. На город свалилась ночь, и стало так холодно, что мимовольно я начал выдавать себя цокотом зубов. Не помогал ни поднятый воротник, ни затянутый потуже пояс. Походить бы хоть, размяться, дык спалиться беспонтово неохота.

Проклиная себя совестного - за необыкновенно распухшее чувство сраного долга, Жеку - за дурацкое поручение, кореша этого, Руслана - за то, что его либо нет, либо он близорукий остолоп, я уже собрался было вываливать из магазина, когда в окне банка заметил черную тень.

Опа-ча, есть контакт!

Подхватив лежавший на столе "абакан", я шустренько покинул выпотрошенный магазин и тихо, абы не скрипнули двери черного выхода, проник в банк. Человек, в непонятке топтавшийся посредь кабинета управляющего, судя по всему, был один. Это уже тешило, поскольку если этот Руслан - гендерный Каталовский бычь, то хорошо, что с ним нет эскорта. С одним, пожалуй, еще справлюсь.

Услышав шорохи, черная тень сразу же оглянулась. Вперили мы стволы друг в друга в одночасье. Сердце, конечно, бахнуло - интуитивно, но я был уверен, что стрелять он не станет. Раз ищет тут чего, значит, я ему все-таки нужен.

- Я от одного человека тебе привет передать пришел, - говорю. - Назовись, чтобы я понял, что обратился по адресу.

Он молчал, и это меня уже напрягло. В этом месте уже должен быть поток бранных слов, непосвященный из которых поймет не больше одной четверти. Но парень молчал.

- Если тебя зовут Руслан, ты понимаешь от кого я. Правильно?

Молчок. Та ну не ептвою?!

- Ты глухой, что ли? Мукни хотя бы, чтоб я понял, что ты меня слышишь.

Пауза не привела ни к чему.

Нет, дело тут мутное, - думаю. Чего-то наш Чирик в неадеквате малость, как бы мне не прогадать насчет его замыслов. Может, я не так тарелку повернул? Может, Жека мне забыл сказать о чем-то? Типа, что у них система обозначений была: если не под тем углом черная точка, то, знать, их вскрыли и пришедший человек - враг?

Ая-яй, не подумал раньше, да, Салман? Хотя, будь так, чего бы не завалить сразу? К чему эта игра в молчанку?

- Я ищу Руно, - сказал я. - Мне сказали, ты можешь знать, где его искать.

На самом деле, это был не только последний козырь, но и последний миротворческий ход. Если он окажется ущербным, бабушкой-чистой-арийкой клянусь, я открою огонь. С полутора метров не уйдет, мистер Загадочный Молчун.

А когда ответ прозвучал, я не то, чтобы удивился его смыслу - мало ли кто как шифруется и под какими погонялами ходит (да и может сам Жека чего не знал?), - меня удивило другое. Несмотря на то, что это был совсем не нежный, трепетный голосок, а как раз больше напоминающий сухой, жестяный голос Дианы Арбениной, он все же принадлежал женщине.

- Я и есть Руно, - сказал явно теперь уже неРуслан. - Давай, что должен.

- Твою, блин!.. - совсем без скидок на вежливость в общении с дамой, сплевываю я. - Только не говори, что это ключ все это время был от коморы с прокладками.

- Хотелось бы, чтоб с надувными бабами? Сочувствую.

- А ты типа дерзкая, - хмыкнул я.

- А ты благовоспитанный мальчик? Или, может, за живое зацепило?

- Да, мой мальчик прошел кое-какую школу. Проверишь? Возьмешь зачетку прямо тут?

Презрительно хмыкнула.

- Ойо-й, неужто вправду имеется, чем гордиться? С каких это пор курьеры у нас стали такими самонадеянными самцами?

- А сразу, когда бабы начали себе брать овечьи поганяла. Руно - это ведь шерсть овцы. Надеюсь, ты об этом знала, когда называлась так? Или другие за что прозвали?

- Прости, не узнала в темноте. Петросян?

- Ага, Степаненко. Будем дальше юморить?

- Может, лучше опустим стволы? А то нечаянно еще пораним кого-то. Так и грозить потом нечем будет.

- Только после вас, мем, - криво улыбнулся я. - Не хотелось бы вам портить прическу лишней дырой в голове.